— Какая роль? — спросила Женька, хотя уже понимала, о чем может идти речь, когда дело касается безопасности государства.
— Его величество имеет намерение дать вам негласный титул «лица с особыми полномочиями».
— Что это за полномочия?
— Вам дается право находить и обезвреживать врагов короля, где бы они не находились и кем бы не являлись.
— Простите, ваше преосвященство, но… это не для меня. Я не могу…
— Не спешите отказываться. Вспомните примеры женской доблести, например, Юдифь или Жанну д’Арк. Вас ведь тоже зовут Жанной. Полагаю, что это не случайно.
— Жанна д’Арк служила стране не в спальнях иностранных дипломатов.
— Это верно. Когда-то Жанна д’Арк была нужна Франции на коне и с мечом в руках, но времена меняются, и карающий меч превратился в карающий кинжал.
— Я не для того приехала в Париж, чтобы кого-то выслеживать и убивать.
— А для чего? Чтобы выйти замуж и мирно растить детей?
— Я не собираюсь замуж, но…
— Не нужно стесняться, это понятное желание для девушки ваших лет. Мы с его величеством учли и это. Его величество сам выбрал вам достойного жениха, и ваше благородное имя не пострадает.
— Какого жениха?
— Люсьена де Бона, сударыня. Вы танцевали с ним первый танец. Хорош собой, прекрасная родословная, приличный достаток.
— А как же тогда «особые полномочия»? — не поняла фехтовальщица.
— Люсьен де Бон — отличное прикрытие. Незамужние дамы вызывают недоверие в обществе. В светском браке нет неудобств, если он заключен с умом. Как и все, вы останетесь в нем свободной и будете вести свои дела отдельно друг от друга. Люсьен не будет вмешиваться в вашу жизнь. Таких как он интересует только собственная персона и место на поэтическом Олимпе. Вы всегда сможете посещать подруг, салоны, выезжать за границу, можете даже завести пару милых дружков для понятного удовольствия.
— Но… у меня могут появиться дети.
— Прекрасно. Беременная женщина ни у кого не вызовет подозрения, а будущее ваших детей будет устроено так, как ни у кого в этой стране. Что вы на это скажете, госпожа де Бежар?
— Я хочу решать сама, чем мне заниматься и за кого выходить замуж, ваше преосвященство, — не сдавалась Женька.
— То есть, вы хотите отказаться от предложения короля, сударыня?
— Да, хочу. Я отказываюсь.
— В таком случае вас будут вынуждены арестовать.
— За что?
— Вы совершили преступление, покалечив графа де Жуа.
— Но граф де Жуа… его же самого арестовали!
— Его арестовали за другое. Граф вел себя неподобающе, и его величество вынужден был защитить честь своей семьи. Косвенным образом его величество дал шанс на его защиту и вам, а вы отказываете ему в благодарности.
— Меня арестуют прямо сейчас? — встала с ларя фехтовальщица.
— Не горячитесь. Вы еще очень юны и можете принять неправильное решение. Я даю вам сутки на размышление. Послезавтра в восемь утра я буду ждать вас в Лувре.
— А если я не приду?
— Вас объявят преступницей и препроводят в тюрьму, где вы будете находиться до суда. Потом наказание и пожизненный позор.
— А если я уеду из Парижа?
— Тогда вас ждет судьба изгнанницы.
— А сейчас… сейчас я свободна?
— Да, сейчас вы свободны. Идите, танцуйте, и желательно с Люсьеном де Боном.
— Я сама выберу с кем мне танцевать, ваше преосвященство!
— Тогда желаю не ошибиться в партнере.
Фехтовальщица вышла из кабинета и стала спускаться вниз по лестнице. У нее спутались мысли, и слегка шумело в голове, будто она выпила крепкого напитка, она даже чуть не упала, поскользнувшись на чем-то… Девушка наклонилась, подняла… Это оказались кем-то утерянные четки. Они представляли собой цепь искусно выточенных человеческих черепов с горошину величиной. Розовея в свете свечей, маленькие черепа выглядели не слишком приятно, но фехтовальщица не бросила их, а так и вошла в зал, держа четки в руке, будто горсть лесных ягод, вкусом которых ее только что пытались прельстить.
Экспромт
В зале продолжали танцевать. Женька встала у входа и, наблюдая за плавными передвижениями пар, думала о разговоре с Ришелье. «Я отказалась правильно, — говорила она себе, — Если я соглашусь, то не смогу сделать финал мирным и по договору проиграю Монрею… Да, правильно… А если бы не договор с Монреем?..» Фехтовальщица почувствовала где-то внутри себя неприятное подергивание, будто в ней вдруг проснулся и дрыгнул лапой некто отвратительный и чужой. Она слегка содрогнулась и посмотрела на четки в своей руке.
— Где вы были, госпожа де Бежар? — спросил кто-то из-за спины. — Без вас совершенно некому развеять нашу позолоченную скуку.
Это подошел де Шале, подошел мягко и бесшумно, словно подкрался.
— Я выходила. Мне было душно.
— Душно? Это верно, душно… О, какие милые четки!
— Я нашла их в галерее.
— Это ваши будущие жертвы?
— Если будете меня поддевать, то станете первой из них.
— Второй, — усмехнулся фаворит короля. — Только не трогайте мне уши, я хочу вставить в одно из них сережку.
— Вам как будто безразлична судьба графа де Жуа.
— Де Жуа дурак и получил за свою глупость. На что мне жалеть дурака, сударыня?
Женька спрятала четки в кошель. К ней осторожно приблизился Файдо.
— Простите, сударыня, я имел дерзость навязывать вам своего сына, — сказал откупщик. — Считайте, что я вам ничего не говорил.
— Испугались, что меня арестуют? — усмехнулась девушка.
— Вы оказались более прозорливы, когда посоветовали не торопиться.
— Понятно. А мне уже стал нравиться ваш дом, сударь.
— Да, у меня один из лучших домов в Париже, сударыня, — гордо улыбнулся хозяин Булонже. — Я успел купить его у короны раньше других. Мой давний друг Перран одолжил мне денег.
— Я слышала, его убили на Орлеанской дороге?
— Увы… Бедняга, бедняга… Да-да… но ему не в чем упрекнуть меня на том свете, я успел расплатиться с ним.
— Ударом кинжала?
— А?..
Фехтовальщица сказала почти наобум, будто бросила мяч в корзину, стоя к ней спиной, и теперь чувствовала, что попала.
— Что вы такое говорите, госпожа де Бежар?.. Надеюсь, это только шутка? — криво улыбнулся откупщик и, бормоча какие-то плоские комплименты, отошел.
— Как бы теперь и вас не зарезали, сударыня, — усмехнулся де Шале.
— Неужели он, в самом деле, пристукнул этого Перрана?
— Почему бы и нет, если на кону большие деньги?
— Что же теперь делать?
— Ну, давайте хоть потанцуем напоследок, — засмеялся фаворит короля и, отдав пажу шпагу, повлек фехтовальщицу на середину зала.
Церемониймейстер объявил гальярду. Гальярда Женьке нравилась, партнер устраивал, нервы после беседы с Файдо упоительно дрожали, поэтому с первых же минут танец стал походить на удачно сказанный экспромт. Словно игрушки, кружили рядом пары Булонжеских гостей; мелькнуло серьезное лицо короля и напряженный лоб маркиза де Савара, багровые скулы де Брюса и перламутровые щеки Виолетты… Когда же музыка, сверкнув последней искрой веселого аккорда потухла, де Шале, кликнув своего пажа, потащил девушку в коридор.
— Куда? — не поняла она.
— Хотите, погуляем по дому?
— Хочу!
Воодушевленная удачным танцем, Женька согласилась легко. Ее воодушевление поддерживал и сам ее спутник, рука которого была теплой, а улыбка открытой.
Миновав широкую галерею, где дежурила охрана из пяти королевских мушкетеров, Женька и де Шале стали подниматься по винтовой лестнице. Паж, юноша с миловидным лицом, которого звали Цезарь, бесшумно скользил следом.
Оказалось, фаворит короля хорошо знал дом. Он бывал здесь на приемах у герцога Булонже и теперь посмеивался над потугами Файдо делать такие же пышные праздники.
— Позвал каких-то уличных актеров, — усмехался он, — да и ужин был так себе. Если бы не ваша стычка с де Жуа, совсем бы нечего было вспомнить!