А Тилли тем временем напряженно думала над тем, выдаст ли их сейчас Имбирь. Конечно, он и понятия не имеет, где они сидят, к тому же уже не раз спасал им жизнь… Но Тилли не забывала также, что Имбирь — фея, а феи, как известно, очень непостоянны в своих привязанностях. Что, раз спас, раз предал, чего с него убудет-то…
И они зовут его красноперчаточником. Это… странно. Неужели эти красные перчатки на руках у Имбиря что-то значат? Тилли думала, что он просто франт такой, где-то нашёл и надел…
— Да что ж вы, братцы-сестрицы! — возопил Имбирь, и девочки при звуке его голоса напряглись. — Да чего это вы, в самом деле! Я к вам с доброй душой, а вы меня бить!..
— С доброй душой говоришь, скотина, — свирепо прорычала сестрица Солнышко, и Имбирь пискнул (по всей видимости, она слишком сильно сжала его). — Братец Огонёк, не тот ли этот ублюдок, что украл невесту у своего сородича и опозорил их обоих?
— Он самый, сестрица Солнышко, — зловеще протрещал Огонёк. — А ещё раздавил несколько фей из народа ползучего дёрна и стал человеческой служкой!
— Да уж вижу, — с отвращением процедила сестрица Солнышко. — Красные перчатки! Никогда в жизни не подумала, что кто-то в Гант-Дорвенском станет служить человеку — а вот поди ж ты!
— А я виноват, что ли, — отчаянно захлюпал носом Имбирь. — Заставили меня, злые, злые девочки! Я, может, избавиться от них хочу, а всё никак самому и не получается!
— Заткнись, мразь, тебе и слова не давали, — высокомерно процедил Огонёк, и Имбирь взвизгнул, как ошпаренная кошка: тут же повеяло запахом палёной шерсти, и Тилли понимала, что скоро ей силой придётся удерживать рвущуюся на спасение другу Кейтилин. — А ну отвечай, где твои хозяйки, мелкая тварь?
— Ай-яй-яй-яй! — выл обожжённый Имбирь и на той же ноте продолжил разговор. — Так я вам объяснить пытаюсь! Ушли они давно, а я вернулся вещи хозяйкам-гвитлеонам вернуть!
Тилли прикусила губу: отчасти из-за того, что была озадачена ложью Имбиря и пребывала в уверенности, что добром это для них не кончится, отчасти из-за страха. Гвитлеоны были самыми свирепыми феями-людоедами и по жестокости своей могли сравниться лишь с дуэргаром да красными шапками. Иногда они притворялись людьми и крали детей: мальчиков на обед, девочек — для продолжения своего отвратительного рода. А ещё иногда они соблазняли человеческих мужчин, если только те не замечали какой-нибудь странности у заколдованной подружки — ну, например, три груди, отсутствие ноздрей или длинные уши. Впрочем, они таких мужчин соблазняли… совсем опустившихся пьяниц. Тем-то всё равно, какую бабу на ночь завалить, а гвитлеоны потом их сжирают с косточками.
Бррр, ну и угораздило же их сюда попасть!
— Какие вещи, ты чего лопочешь, ублюдина? — рявкнула сестрица Солнышко.
— Ой… сейчас… задушите! — пропищал совсем тоненько Имбирь. По всей видимости, мама-гвитлеон ослабила хватку, так как Имбирь начал тяжело дышать и затем быстро заговорил: — Так вот же, смотрите, я с собой принёс!
Наступила тишина, но не такая пронзительная, как при появлении Имбиря, а просто озадаченная. Затем раздались шаги, шорох, негромкий шум, как будто бы кто-то поднимал и опускал предметы на стол, и вот первой заговорила дрожащим низким голосом Беляночка:
— Мама, это же мои деревянные ложечки!
— А это мои бусы, — растерянно продолжила Розаночка (или наоборот, Тилли не очень различала голоса двух сестёр).
— Посмотри, мама! — громко возмутилась Золушку: вот её голос нельзя было перепутать ни с чьим другим. — Это же мои туфельки! Туфельки мои красивые, вот они рядом с этой дрянью лежат!
Кейтилин не понимала, что происходит, зато Тилли, осознав, рассердилась на Имбиря. Проклятый пикси украл вещи гвитлеонов и теперь сваливает вину на них! Вот ведь урод, и когда только успел?.. И туфли каким-то образом протащил… ух, негодяй, уши бы ему открутить за эти фокусы!
Однако Тилли понимала, что, возможно, дурацкое воровство Имбиря может спасти им сейчас жизнь. Если он найдёт способ отвлечь этих чудовищ.
— А я же говорил, а я говорил, — активно поддакивал Имбирь. — Украли они у вас, украли! А мне стыдно стало, я обратно вернулся. Хочу вас до полянки довести, где они остановились, и чтобы вы их поколотили, да так, чтобы духу живого не осталось!
— Странно это всё, — прошуршал Огонёк. — Красноперчаточник, тогда чего ж ты дёру начал давать, нечестный ты подонок, бесстыжая гнида?
— Дык а я знал, что ты тут будешь, братец Огонёк! — громко возмутился Имбирь. — Ты ж меня сразу палить будешь, ничего в оправдание сказать не дашь! Я и испугался…