«Шефро», — моментально догадалась Тилли. Некоторые из них (как раз те, кто окрашивал листья деревьев, ведь есть ещё и другие) были не так опасны, как другие феи их местности. Тилли спокойно прошла бы дальше, отвернув голову от увиденного зрелища, если бы не заметила, как за ними следом из окна выползает малыш.
Сомнений никаких не осталось: шефро решили оставить вместо ребенка одного из фейских стариков. И теперь человеческое дитя будет расти у фей, превращаясь в такого же, как они, а подменыш станет изводить родителей ором, капризами и неудачами, а затем и вовсе умрёт, оставив их в печали и безысходности…
Не стоило бы вмешиваться в это дело. Тилли слишком хорошо знала, к чему ведёт раскрытие тайны фей. Она каждый день видела свою кроткую, несчастную мать, с засаленной и страшной повязкой на глазах, за которой скрывались два окровавленных провала, оставленных вместо её человеческих глаз… и такой судьбы Тилли себе не хотела. Она даже дала себе слово, что сделает всё, чтобы не остаться слепой, как мама, бабушка и прабабушка.
Но рука, словно сама собой, схватила палку, а горло выкрикнуло:
— Эй, пошли прочь, паразиты! Дьяволы! Вот я вам покажу!!!
Она замахнулась, и шефро разлетелись во все стороны, смешно ругаясь своими писклявыми голосами. А мальчик, словно очнувшись, упал бы на землю, если бы в полёте его не поймала Тилли.
И, глядя на ревущего малыша, ощущая его вес на своих руках, девочка осознала ужас происходящего.
Малыш лежал на её руках и плакал. Из дома выглянул растрёпанный отец, не понимающий, что происходит, а сердце Тилли падало куда-то вниз, в бездонную пропасть.
Ну что ж, назад пути нет. Что сделано, то сделано, и пусть хотя бы люди не прибьют её за похищение детей.
— У вас в доме фейский подменыш! Вашего ребенка чуть не украли феи! Феи!
Если бы подменышу хватило мудрости не выдавать себя и лежать, и дрыгать ногами, как все младенцы, то люди подумали бы, что Тилли просто спятила и где-то украла дитя. А потом её забили бы камнями. Или отвели к мэру города. Но для этого им следовало успокоиться, а как успокоиться, когда видишь безумную с похищенным ребёнком? Тогда бы и подкидыш остался целым, и предательницу-глазача уничтожили, причём всем городом.
Но, к счастью Тилли, фейский подмёныш оказался вовсе не таким прозорливым. Как только она выкрикнула эти слова, внутри избы раздался невыносимый свист, от которого заложило уши даже у Тилли, а ребёнок на её руках заплакал пуще прежнего. Какая-то женщина завизжала, и на улице непонятно как очутился невыносимо уродливый огненный спригган, похожий на ожившее пламя. Бешено вращая огненными глазами, он закричал на Тилли, да так громко, что она чуть не упала на землю:
— Гнусная, мерзкая, проклята девчонка! Вот узнает о тебе Паучий Король, тогда ты точно пожалеешь, что родилась на свет, а не сдохла прямо в утробе твоей мамаши!
Прокричав всё это, он ударился о землю и растворился в белом дыму, а Тилли стояла на том же месте и мелко дрожала. Она знала, что ей не простят этот поступок, что феи пойдут и нажалуются на неё повелителю фей Гант-Дорвенского леса. И как быть? Что же ей делать? И ведь в самом деле, он может разозлиться на них и уничтожить разом весь город!
Если, конечно, она сама не пойдёт к нему и не попросит, чтобы он наказал лишь её, а остальных и не думал есть. Идея глупая, но — почему бы и нет? Как будто бы у неё есть выбор…
Пока Тилли думала об этом, из дома высыпали все взрослые; дети выглядывали из окон и сонно щурились, понимая, что утром они придут на фабрику совсем уставшими. Тем не менее событие взбудоражило всех: взрослые вырвали из рук застывшей Тилли ребёнка и начали его обнимать, отец схватил Тилли за плечи и начал её трясти, допытываясь, куда убежали эти феи. Она же, словно в забытье, глядя куда-то вдаль.
Надо идти. Надо отправляться, пока не поздно, пока шефро не рассказали обо всём Паучьему Королю, и он не решил съесть всю деревню.
Тилли неожиданно вырвалась из крепких рук мужчины и пошла вперёд. Он попытался задержать её, хватая за руки, но она проворно выскользнула и крикнула:
— Не трогайте меня! Идите немедленно в дом и там прячьтесь, если не хотите, чтобы феи вернулись по вашу душу!
Выпалив эти злые и страшные слова, Тилли пошла дальше, преисполненная решимости и мутного страха перед грядущим. Однако её догнал тот самый мальчик, с которым она работала вместе. Он сунул её что-то в карман на бегу, и говорил, и пытался задержать. Её же вовсе не интересовали ни горячие слёзы благодарности этого мальчишки, ни его обещания помочь — да какая, дурень, может быть помощь, если к утру их всех может не быть?