С третьего раза Кейтилин смогла отрубить его корни, и ноги Тилли почувствовали долгожданную свободу. Она не успела подняться на ноги, как Кейтилин резко схватила её за шкирку и потащила за собой, бросив одну-единственную фразу:
— Бежим как можно быстрей!
И в кои-то веки Тилли была полностью с ней согласна.
— Она уходит, уходит! — закричал Огонёк, пока его молодой и неопытный соперник корчился, охваченный пламенем. Лохматые кудри девчонки в последний раз показались из-за деревьев, и дальше было только слышно, как эта неуклюжая деваха со всех ног топает по прелым листьям, пытаясь убежать от своих преследователей.
Огонь, из которого состояло тело старого сприггана, вспыхнул с новой силой. Это ж надо было — так глупо упустить девчонку! Нет, определенно её следовало забрать сразу и не вступать в перепалку с наглецами фир-дарригами: начистить им хорошенечко рыла они могли бы и в следующий раз, для этого вовсе необязательно было отвлекаться от своей главной цели. Впрочем, пока ещё не всё потеряно, и, если его братья моментально возьмут себя в руки и отправятся за ней, они ещё смогут её догнать.
И братья собрались: прекратив драться со своими противниками, они гурьбой кинулись вслед за девчонкой, следуя по звукам её шагов. Они обгоняли друг друга, прыгали по головам своих товарищей и все, все до единого были преисполнены ненависти к той, которая осмелилась помешать им красть ребёнка. А какой славный был ребёночек! Крепкий здоровый мальчик, из которого мог бы вырасти настоящий представитель их племени. От этих воспоминаний Огонька охватывала бессильная злоба и отчаяние: он был слишком стар, чтобы рассчитывать на вторую такую удачу — теперь-то люди будут бдительнее охранять своих малышей. А ведь ему так хотелось хотя бы на время принять прекрасный человеческий облик! К сожалению, в отличие от остальных фей спригганы могли стать подменышами только в старости, а до того они обязаны существовать в своём первозданном уродливом облике. Конечно, они при этом оставляли украденных детей себе, и тогда похищенные ребятишки становились такими же спригганами, как они, только сильнее и красивее; но такое случалось нечасто — ведь поди найди ребёнка, которого можно спокойно украсть, да ещё и не подраться за него с боуги или пикси! Еле-еле нашли одного, впервые за несколько лет: чудесный мальчик в многодетной семье, родители подмену бы и не заметили… И кой чёрт дёрнул эту глазачку поднять шум!
Вспоминая о недавних событиях, Огонёк не сразу заметил, что они сбились со следа. Лишь потом он очнулся, когда понял, что шаги девчонки больше напоминают простое шуршание листьями, а его братья почему-то продолжают бежать вслед за этим звуком, как будто не чувствуют разницы.
— Стойте! — закричал он. — Остановитесь, мы бежим не туда!
Услышав голос старшего товарища, спригганы осторожно притормозили; вопреки человеческим представлениям о них, эти феи были не такими уж и неловкими — их нечеловеческие уродливые туши вовсе не мешали им быть быстрыми и аккуратными.
Огонёк прислушался к лесному шуму: человеческий ребенок, когда бежит, топает так, что содрогаются леса и горы, опускаясь всей своей тяжелой тушей на ногу. А это что за звук? Как будто бы ветер легонечко гладит деревья по лиственным макушкам. Никакого сходства с бегом человека!
— Эй, она убежит, — сказал Каменюга, и остальные согласно закивали.
Огонёк не слушал его: он напряг весь свой чуткий слух и пытался понять, как давно они с ней разминулись. Он слышал пение птиц, тихое хихиканье фир-дарригов (вот уж без кого не обошлось!), шуршание палых листьев, легкий танец ветра между деревьями, плач Гилли Ду… Вот, оно!
— Мы бежали всё это время совсем не в ту сторону, — зло процедил он сквозь зубы. Затем вспыхнул, подобно костру; в такие моменты он становился страшным даже для таких чудовищ, как келпи, оборотней и даже для настоящих драконов. — Проклятый Рифмач, ты всё это время сводил нас с верной дороги!
Смех фир-дарригов становился громче вместе с рыданиями Гилли Ду где-то вдалеке; эти твари оказались повсюду — на ветках деревьев, под прелыми листьями и за стволами деревьев. Вместо Рифмача перед спригганами появился Запевала, самый молодой из своего народа: как и положено трусливой крысе фир-дарригу, он появился вдалеке на пригорке, чтобы его нельзя было достать.
— Ваш народ ещё глупее, чем стая диких собак, — насмешливо произнес он, и спригганы недовольно зароптали. — Могущественные колдуны Гант-Дорвенского леса, ха! Повелись на такую простую уловку!