— Вот, — кивнула Тилли. — Это бывает, когда феи воруют сущность еды. Они вообще любую сущность своровать умеют: хошь коровы, хошь хлеба, а то и вовсе человека. Вещь становится как будто бы… не собой. Понимаешь? Корова перестает вести себя, как корова, молока не дает, не ест — а всё потому, что у неё сущность забрали. Людей они чаще, правда, просто воруют, или подменышей оставляют, но бывает, что и сущность крадут. У меня так бабку украли: она кормилицей для гвитлеонов была, а те её сущность стащили… сволочи. Её тело лежало целыми днями, как бревно, и в точку одну пялило, а потом умерло. Моя мама за ней ухаживала…
— Какой ужас, — ахнула Кейтилин. — А зачем они это делают?!
— А я почем знаю, — пожала плечами Тилли. — Может, питаются так, может, просто из вредности. Тут не угадаешь.
Они замолчали. Тилли вновь стало грустно: она вспомнила рассказы мамы о бабушке, и ей захотелось забиться куда-нибудь в угол и завыть. Правда, та женщина, о которой она рассказывала Кейтилин, была ей не родной бабушкой, а её сестрой (родную просто съели, когда она зазевалась в Гант-Дорвенском лесу), но — какая разница? Родная, не родная — всё равно исход у них один и тот же. Мама ещё только может дожить до старости, но и то, это как посмотреть: оставаться всю жизнь слепым безглазым тюфяком, который живёт только благодаря милостыне…
А Тилли сожрёт Паучий Король. И останется Жоанна совсем одна, и неизвестно, что такого ужасного может приключиться с ней. Она красивая, а феи красивых любят; но свататься к ней никто не пойдёт — глазач, да и волосы не золотые и не рыжие. Может быть…
Бр-р-р. Лучше даже не думать об этом.
— Эй, девчонки! Можно уже выползать!
Девочки вздрогнули от весёлого голоса Имбиря. Сам пикси появился из тёмного прохода, в который подруги не собирались соваться без лишней надобности. Он нетерпеливо махнул рукой и прокричал:
— Ну, идём же за мной, чего расселись! Всё спокойно, можно идти дальше!
— Хорошо, хорошо, только не верещи, юрод ушастый! — проворчала Тилли, с трудом поднимаясь на колени. Они с Кейтилин занимались тем, что проверяли остальную еду — откусывали понемногу и затем клали обратно или выкидывали. Так на земле, помимо сыра, оказались свекла и морковь; это очень расстроило Тилли, ведь она надеялась, что они будут есть хоть немного сытнее. Зато хлеб оказался очень вкусным, и настроение девочек немного поднялось.
Кейтилин быстро положила вытащенную фасоль в мешок, Тилли взяла у неё свёрнутое покрывало с вещами, и они поползли вперёд. Проход постепенно становился узким, и порой Тилли останавливалась, чтобы немного его расширить. Иногда Кейтилин спрашивала, можно ли ей помочь, после чего Тилли сквозь зубы бросала «Не лезь!», и тогда девочка благоразумно не вмешивалась. Таких остановок было немного, но всякий раз Тилли невероятно уставала и после едва ли могла передвигаться на отяжелевших руках.
Но вот наконец показался свет! Это придало девочкам сил, и Тилли на последнем дыхании бросилась вперёд, едва не уронив по дороге мешок. В конце концов, она схватилась за края норы, подтянулась и выбралась наружу.
Свобода!
Утренний воздух казался летним: он хорошо прогрелся и был наполнен разнообразными запахами. Тилли обессиленно упала на землю и поняла, что недавно шёл дождь. Однако девочка решила, что, наверное, не имеет смысла вытирать испачканные в земле руки об мокрую траву: всё равно она сейчас выглядит, как чучело, так что какой в этом прок?
— Эй, а мне помочь никто не хочет? — раздался обиженный голос Кейтилин. Проклятье, она ж, наверное, сама-то и не выберется…
— Сейчааааас, — вяло протянула Тилли и, с трудом поднявшись, нехотя поползла к краю норы. Оттуда на неё осуждающе смотрела Кейтилин, державшаяся обеими руками за стенки. — Может, так тебя там и оставить…
— Очень смешно! — огрызнулась Кейтилин, и тогда Тилли протянула ей руку. — Нет, ну ты в самом деле издеваешься!
— Ой, прости, — вдруг вздрогнула Тилли: ох, она и совсем забыла, что она не может её касаться! Девочка лихорадочно посмотрела по сторонам и увидела свернутое, как мешок, одеяло. Да, пожалуй, оно не треснет, если на нём повиснуть… — Хватайся, сейчас вытащу!
Кейтилин вцепилась в протянутое ей одеяло, и Тилли с трудом потащила её наверх. Это оказалось куда тяжелее, чем она себе представляла: Кейтилин такая тяжелая, блин! Толстяка, наверное, тащить проще, чем её! Пару раз раздавалось возмущенное «эй, аккуратнее!!!», но Тилли не слишком обращала на эти возгласы внимание: ничего, не королевна, потерпит немножечко.