Это непонимание заставляло девочку чувствовать себя ненужной и бесполезной, вызывало новую волну стыда и раздражения.
— Идти-то он сможет? — грубовато спросила она, не в силах поднять взгляд.
— Лучше не переутомлять долгими переходами, — ответила Кейтилин, проигнорировав невежливый голос Тилли. — Как минимум сегодня его придется немного поносить. А вообще лучше дня три не давать напрягаться.
— Дай я его возьму, — предложила Тилли. Встретившись с недоуменным взглядом Кейтилин, девочка пояснила: — У тебя и так корзина тяжелая. А у меня только топор в руках.
— А вдруг ты его обожжёшь? — неуверенно спросила Кейтилин.
— Дурная, что ли, совсем, — фыркнула Тилли. — Он же фея! А на фей мое проклятие не действует!
— Правда?
— Неправда! Сколько раз я его при тебе трогала?
— Не помню… Ну, если ты так уверена…
— Да просто на плечо его посади, чучело, — устало приказала Тилли. — Ничего с ним там не станется, обещаю.
— А если упадет?..
— Кейтилин!!!
Кейтилин с сомнением посмотрела в глаза сердитой Тилли, затем вздохнула и покорно усадила забинтованного Имбиря на плечо Тилли. Тот по неосторожности чуть не упал, но Тилли поддержала его. Он оказался не таким тяжелым, как она ожидала — всё равно что кошку поднять. А ещё у него была приятная на ощупь шерстка, как у маленьких щенят, и такая же мягкая; Тилли едва удерживалась, чтобы не начать тискать Имбиря как какую-нибудь милую зверушку.
— Ну что, уселся? — весело спросила она, затем с торжествующей улыбкой посмотрела на Кейтилин. — Вот, видишь, и не прожгла ничего!
— Это здорово! — так же радостно ответила Кейтилин и захлопала в ладоши.
Настроение девочек тут же улучшилось. Имбирь всё ещё продолжал хныкать, но уже значительно тише; Кейтилин схватила корзинку, а Тилли подняла топор и, заправски перехватив его поудобней, пошла вперёд — в другую сторону от опасной для них березовой рощи.
Однако путешествовать с Имбирем на плечах оказалось совсем не так просто.
Он совершенно не переставал хныкать и жаловаться, и если поначалу это не сильно раздражало, то спустя час дороги начинало изрядно действовать на нервы. Особенно Тилли бесило то, что он находился прямо над её ухом — и ведь не собьёшь эту гадину, как бы сильно этого ни хотелось: злая Кейтилин возьмёт и заругает.
Вдобавок Имбирь начал болтать ногами и периодически дергать Тилли за волосы: иногда оттого, что её густые кудряшки мешали ему смотреть вперёд, а иногда и просто так, из весёлого любопытства, ни на секунду не переставая при этом хныкать. Но когда пикси (скорее всего, тоже из интереса) залез гярзными лапами прямо в ухо Тилли, девочка подпрыгнула и взорвалась:
— Слушай, ты! Мне плевать, раненый ты или нет — я тебя сейчас об пень размажу!..
— Ой! — Имбирь схватился за сердце, и яркие зеленые глаза страдальчески сверкнули из-под повязки. — Ой, оглушила, оглушила! Ничего теперь не слышу! Ой!..
— Ребята, смотрите, какая отличная поляна! — перебила крики Имбиря Кейтилин. Тилли посмотрела на подругу с подозрением: она что, специально их прервала, чтобы они не ругались? — Уже вечереет, может, остановимся?
Тилли неопределенно пожала плечами, но Кейтилин не стала дожидаться ответа. Она осторожно сняла с плеча подруги Имбиря и посадила его на землю; тот немедленно обрадовался и показал мрачной Тилли язык.
«Дитё малое», — угрюмо подумала она, усаживаясь на землю.
Поляна, к слову, «отличной» вовсе не являлась: сухая, твердая, и при этом абсолютно голая, так что спать придётся без всяких удобств. Но Кейтилин права: в самом деле наступил вечер, и вряд ли в скором времени они найдут что-нибудь получше. Да и Тилли устала за день, хотя, казалось бы, их в кои-то веки не захватывали в плен.
«Зато убить всё равно пытались, почти даже успешно», — мрачно подумала она.
Да уж, без приключений не обошлось. Зато феям, которые за ними следят, наверное, весело: есть на что полюбоваться. Как будто представление смотрят… придурки.
— Тилли, собери хворост, пожалуйста! — раздался громкий голос Кейтилин. Тилли вдруг поняла, что усталость её была ощутимо сильнее, чем ей казалось: так ужасно не хотелось никуда вставать и ничего не делать… Ой, и спина так болит… Каково же ей будет после ночлега на этом месте, интересно.
Эх, но ничего не поделаешь. Надо работать, надо собирать хворост, надо помочь Кейтилин с едой, надо, наконец, поесть самой. А то они днем даже не перекусывали ни разу, всё шли с этим мохнатым идиотом на плечах.