В темноте он казался еще выше – темный, широкоплечий, нависающий. Как будто камень, клонящийся к обрыву. Фая содрогнулась, но не от скользнувшего по полу холодка, а от мучительного предвкушения того, что сполна бы вознаградило за все ее переживания.
- Чем собираешься заняться на выходных? – И, не дожидаясь ответа: - Давай встретимся завтра?
Она снова покачала головой: то ли да, то ли нет.
- Ты же все еще хочешь, чтобы я подписал заявление? Соглашайся, обещаю на этот раз не чудить и быть паинькой. Ты даже можешь снова обозвать меня тупицей, и тогда Всеволод Петрович повесит твое заявление в рамочку. Неплохая перспектива, да? – Он позвал ее негромко. - Фая.
Она улыбнулась – какая уже разница?
- Знаешь, я передумал. Никогда не пробовал одеваться как хипстер. Дашь пару уроков?
Расправлять скомканное платье и снова втискиваться в тонкую, почти невесомую ткань неприятно. Но еще неприятнее не отыскать нижнего белья в сброшенных на пол покрывале и одеялах. Фая чувствовала себя почти такой же голой, как всего десять минут назад, когда в дверь номера постучали и Макс ушел, прихватив с собой единственную оставшуюся в кровати простыню. Фая воспользовалась моментом, схватила то, что напоминало ее вчерашний наряд, и убежала в ванную, чтобы снова стать кем-то, кого она знала. Но, взглянув в зеркало, была вынуждена признать – девушка с блестящими глазами и припухлыми от поцелуев губами, даже в своем платье оставалась все еще настолько же обнаженной, насколько и незнакомой.
Макс не стал уговаривать ее задержаться и, сонно, лениво развалившись в кресле, ждал, пока она вызовет такси. В лифте он молча набросил ей на плечи свой пиджак, когда увидел, как нервно повела она плечами, только скользнув по отражению взглядом. Этот простой знак внимания снова позволил им соединиться, и Фая охотно склонила голову на подставленное плечо.
- Дашь мне свой телефон? – спросил он, целуя ее в растрепанную макушку.
Сердце екнуло, но она мысленно сразу же накрыла его ладонью, не позволяя трепыхаться. Случайные связи хороши именно тем, что позволяют поставить точку до момента разочарования и обрушения шатко выстроенных иллюзий. Не нужно узнавать друг о друге секреты, делать вид, что видел тот же фильм или читал книгу, хотя любишь совсем другое и не о том. Можно просто зафиксировать настоящее, проявить негатив и сохранить в памяти где-то между первым поцелуем и теплым, подрагивающим котенком, который уснул, напившись молока, прямо в ладони. Идеальным отношениям там самое место, ведь идеальное – это то, что хорошо только единожды. Неужели Макс этого не знает?
- Хочу увидеть тебя еще раз.
- Это лишнее. – Фая зажмурилась, как будто картинка, которая отпечаталась на сетчатке, была последней перед финальными титрами. Примятая рубашка, венка под смуглой кожей, приоткрытые, чуть влажные губы. – Давай расстанемся здесь.
На первом этаже лифт звякнул, и двери неумолимо поползли в стороны.
- Нет, Фэй, - задержал он ее на выходе. – Ты ведь даже не даешь мне шанса. Что, если я захочу встретиться? Прогуляться по городу, выпить кофе, узнать тебя поближе – разве это плохо?
- Не плохо, - согласилась она и, тем не менее, ощутила себя взрослее, опытнее, чем он, удивляющийся таким простым вещам, как отказ. – В том-то и дело, Макс. В том-то и дело.
- Моя соседка скоро вернется, - шепнула Фая, млея до полуобморочного состояния от поцелуев на шее. Своим пальцам она уже давно позволила забраться за воротник, но не дальше, и поглаживала разгоряченную кожу, словно ей хватало и этой малости, чтобы чувствовать себя абсолютно счастливой. – Сегодня можно пить вино и болтать до рассвета, потому что завтра не нужно вставать на пары. Мы посмотрим с ней сериалу или будем красить друг дружке ногти – ты ведь это имел в виду, когда говорил, то хочешь узнать меня поближе?
Его руки уже давно блуждали где-то под свитером, явно не собираясь довольствоваться только невинными объятиями. И Фая решила, что теперь-то уж получила сполна и за вынужденные прогулы, и за кошмарный обед, и за испорченный недописанными заявлениями конспект. Чтобы не ходить в должниках самой, нужно было снова жать на паузу.
- Хочу снять с тебя этот свитер. – Макс оттянул ворот еще ниже, заставляя нитки трещать, и ткнулся губами в ключицу. – Ты как конфета в ужасной обертке.