Мой лагерь был разграблен, и те немногие ценные или полезные вещи, которые у меня были, исчезли. Все остальные мои пожитки были сломаны и разбросаны по песку.
Кой действительно устроил против меня заговор. Он увез меня на пустой лодке, чтобы найти место, где я добывала пиролит, а в это время его подельники разграбили мой лагерь в поисках денег и самоцветов. Однако вряд ли Кой рассчитывал, что я вернусь на остров живой. И независимо от того, очнется он в своей лодке или нет, к тому времени как шторм обрушится на берег, кто-нибудь из его сообщников наверняка попытается всадить мне нож в живот.
Мои глаза скользнули к дереву, растущему на краю обрыва, и мое сердце замерло в груди.
– Пожалуйста, пожалуйста, только не это… – я бросилась к дереву и, прыгнув с края обрыва, ухватилась за самый толстый сук, после чего полезла вверх по стволу. Моя рука шарила по коре, в отчаянии пытаясь нащупать дупло. Мои пальцы сомкнулись на кошельке, и я облегченно вскрикнула. Я прижала кошелек к груди. Они его не нашли.
Я утерла глаза тыльной стороной ладони и содрогнулась, когда образ трупа, плавающего на рифе, возник у меня перед глазами. Если бы не поспешила, то меня точно так же привязали бы к кораллам, а холодная морская вода заполнила бы мои легкие.
Я спрыгнула на камни и оторвала от подола рубашки длинную полосу, которой примотала кошелек к своей ладони, зубами затянув узел покрепче. Если кто-то попытается отобрать у меня кошелек в этот раз, то ему придется вытаскивать его из моих окоченевших, мертвых пальцев.
Внизу лодки, полные ныряльщиков, направлялись к берегу с барьерных островов. Почти все их лица были обращены к горизонту, где черные тучи пожирали восходящую луну. Я осмотрела кромку воды в поисках ялика Коя, и когда увидела его, кровь в моих жилах превратилась в лед. Ялик был на берегу, его вытащили на песок рядом с тем местом, где я его оставила. Однако самого Коя уже нигде не было видно.
Мой взгляд метнулся к погружающейся во тьму тропинке. Мне нельзя было возвращаться тем же путем, если я не хотела наткнуться на тех, кто меня наверняка ищет.
Я развернулась против ветра и вместо того чтобы начать спускаться вниз, бегом направилась вверх по разбросанным камням, лежащим в лабиринте высохшего русла реки, петляющей между двух скал. Я держалась рукой за одну из них, мои босые ноги изо всех сил пытались найти устойчивую опору в полумраке. Теперь единственным путем обратно была крутая извилистая тропа, но в последний раз, когда я воспользовалась ею два года назад, я оступилась и сломала ногу. Я едва не умерла тогда от голода, не имея возможности добыть себе еду или дрова для костра первые две недели.
Однако прямо сейчас даже падение с обрыва звучало куда лучше, чем риск встречи с Коем. Боюсь даже представить, что он сделает, если найдет меня.
Я прикусила нижнюю губу, когда скалы расступились и я вместе с ветром оказалась в гроте. Я не колебалась, когда ступила одной ногой на узкую тропинку, идущую вдоль стены, и затаила дыхание.
С моря дул теплый ветер, который прижимал меня к скале, и я старалась смотреть только на свои ступни, вытягивая одну руку в сторону для баланса. Моя босая нога наступила на что-то острое, когда я медленно начала двигаться вперед, и я отпрянула, шипя от боли. Капля крови капнула на камень внизу, и я постаралась как можно быстрее оказаться поближе к земле. Я спрыгнула вниз с приличной высоты и кубарем покатилась по песку, тяжело приземлившись на бок. Спотыкаясь, поднялась на ноги и захромала к пляжу.
Вдалеке на ночь была пришвартована вереница лодок. Я почувствовала резкий запах горелой рыбы и дыма от костра, который приносил с собой ветер из-за деревьев. Это означало, что большинство ныряльщиков были заняты приготовлением ужина. Все, кроме одного.
Спек лежал на спине, успев налакаться виски, купленным на вырученные за день деньги. Прибойная волна задевала его босые ноги. Рот Спека был открыт, и из его горла вырывался сиплый храп. Я легонько пнула его носком ноги и выждала некоторое время, но он лишь издал булькающий звук и перевернулся, уткнувшись лицом в песок.
– Прости, Спек, – прошептала я, перепрыгивая через него.
Однако мои извинения вряд ли можно было назвать искренними. За все четыре года, пока я изо всех сил старалась выжить, Спек успел спустить на виски столько денег, что их хватило бы мне на еду на всю жизнь. К тому же сейчас он был моим единственным способом выбраться с пляжа.