– Именно, – кивнула я.
Из взгляда Коя исчез всякий намек на юмор, когда он снова посмотрел мне прямо в глаза. Я сжала челюсть, стараясь скрыть подрагивающий уголок губ. Минуло четыре года с того дня, как меня бросили на раскаленный пляж и оставили на произвол судьбы. Мне приходилось чистить корпуса судов в обмен на тухлую рыбу, чтобы не умереть от голода. Меня не раз избивали за то, что я промышляла на территории, которую облюбовали другие ныряльщики. На Джавале мне не единожды доводилось сталкиваться с разного рода жестокостью, но до сегодняшнего дня я старалась не обращать на себя внимание Коя. С ним шутки были так же плохи, как и с огнем.
Я встала на корму, позволяя губам растянуться в той же порочной улыбке, которой мне улыбнулся Кой на пляже. Он был тем еще прохвостом и негодяем, но я ему ничем не уступала. Мне нельзя было показывать ему свой страх, иначе я стану для него легкой добычей. Мне необходимо найти способ выжить на Джевале, и я лучше бы отдала руку на отсечение, чем позволила кому-то лишить меня шанса сбежать с острова. Не сейчас, когда я была так близка к свободе.
Я отпустила мачту, и лодка вылетела у меня из-под ног, после чего я тут же ушла под воду. Вокруг меня закружили блестящие пузырьки, когда я поплыла к поверхности, быстро работая ногами, чтобы согреться. Окраина восточного рифа соприкасалась с течением, отчего вода на этой стороне острова была холоднее. Это был один из тех факторов, по которому я определила, что там, внизу, находилось гораздо больше пиролита, чем было вырыто.
Натянутый парус изогнулся на фоне безоблачного неба, и ялик Коя умчал прочь. Когда он исчез за барьерными островами, я тут же резко развернулась и направилась в противоположном направлении к берегу.
Я плыла, погрузив лицо в воду, чтобы можно было рассматривать расстилающийся подо мной риф. В розовых, оранжевых и зеленых кораллах отражался солнечный свет, как на страницах атласа, который некогда лежал раскрытым на столе моего отца. Моим опознавательным знаком был ярко-желтый морской веер[3] со сломанной веткой.
Я вынырнула на поверхность, еще раз проверила свой пояс с инструментами, попутно делая медленный вдох и наполняя грудь воздухом, после чего сделала такой же медленный выдох, как меня этому учила мама. Мои легкие растянулись, затем постепенно начали сжиматься, и когда они опустели настолько, что я почувствовала знакомое давление под ребрами, я стала дышать чаще, вдыхая и выдыхая воздух рывками. Сделав последний полный вдох, я нырнула.
Уши заложило, пока я гребла к ярким оттенкам, сияющим на морском дне. Водная толща давила меня со всех сторон, и когда я чувствовала, что меня начинает выталкивать к поверхности, то просто позволяла своему телу расслабиться и погрузиться глубже. Стайка краснополосых рыбок пронеслась мимо, образовав вокруг меня пестрый рой. Во всех направлениях простиралась бескрайняя синева, когда мои ступни легко коснулись гребня зеленого коралла, тянущегося вверх, подобно скрюченным старушечьим пальцам. Ухватилась за нависающий над кораллом каменный выступ, который рассекала трещина.
Я впервые обнаружила пиролит, когда прочесывала риф в поисках крабов, чтобы заплатить старику в порту за ремонт своего окуляра. Мягкая вибрация, исходящая от самоцвета, пробрала меня до костей, и после трех дней непрерывных поисков мне повезло. Я оттолкнулась от выступа и всплыла на поверхность, когда часть шельфа внезапно обвалилась, обнажая неровную полосу базальта, испещренную предательскими белыми пузырями, которые были мне хорошо знакомы. Они могли означать только одно: пиролит.
За последние три месяца с помощью этой заначки я заработала торговлей на «Мэриголд» больше монет, чем за последние два года на острове, вместе взятые. Еще несколько недель – и мне больше никогда не придется нырять на рифах.
Мои ноги опустились на выступ, и я прижала руку к скале, ощупывая каждый ее изгиб. Мягкая вибрация самоцвета затрепетала под моими пальцами, похожая на эхо удара металла о металл. Слушать самоцветы меня тоже научила мама. Глубоко в недрах «Жаворонка» она передавала их мне в руки по одному за раз и, пока команда спала в гамаках, подвешенных к переборке, шептала: «Ты слышишь его? Ты его чувствуешь?»
Я вытащила инструменты из-за пояса и вставила зубило в самую глубокую канавку, после чего ударила по нему молотком, постепенно разбивая поверхность камня. Судя по форме выступа, под ним находился приличный кусок пиролита. Может быть, он потянет на четыре медяка.