— Доброе утро, Ханна.
Она не ответила на приветствие, а лишь сердито уставилась на него.
— Кажется, вы что-то говорили о поездке на родео?
— Так и есть, мы вот-вот уедем.
— Тогда почему вы поручили Си-Джею делать за меня мою работу?
В душе Девина загорелся гнев — частично оттого, что она так резко говорила с ним, но в основном потому, что выглядела слишком уж соблазнительно.
— У меня сегодня и без того много дел, не хватало только заботиться, как бы вас не затоптали на глазах у малыша.
— Я отлично справляюсь с табуном, и мне плевать, тут вы или нет.
— Я вовсе не хотел сказать, что не справляетесь, — осторожно заметил Девин. Ханна до сих пор не призналась ему, что у нее нет опыта, но забросить сено в кормушки под силу каждому, а потому Девин уточнил: — Я просто думал о малыше. Мне спокойнее, если я буду знать, что вам не придется лишний раз печься на жаре. Своих лошадей я тоже выпустил на выгул, так почему бы не покормить всех разом?
На лице у Ханны отразилось изумление, словно она не привыкла к тому, чтобы кто-нибудь заботился о ней. Девин едва сдержался, чтобы не послать проклятие в адрес Трэвиса.
— Ну… тогда, наверное, мне следует поблагодарить вас… — с запинкой произнесла она, даже не догадываясь, как беззащитно выглядит в эту минуту.
Решив воспользоваться ситуацией, Девин сказал:
— Вы точно не хотите, чтобы я что-нибудь передал Трэвису, если вдруг увижу его в Чейенне?
Ханна сжала губы.
— Точно. Скажу спасибо, если вы узнаете, там ли Трэвис, но я лучше подожду до окончания родео, а уж потом переговорю с ним и о ребенке, и об алиментах.
— Ханна, но ведь я мог бы побеседовать с ним от вашего имени. — Девин сжал кулаки, сам удивляясь, до чего ему хочется набить морду этому негодяю.
— Благодарю вас, но лучше не надо. Это должна сделать я.
Он чувствовал, что она снова отстраняется, становится чужой, совсем как после того поцелуя. Раздражение нахлынуло на него. Он чувствовал себя словно заарканенная лошадь.
Девин вздохнул.
— Кстати, я не буду говорить с Трэвисом о деньгах, которые он задолжал мне за Ракету.
— Спасибо за благородство, но я вас об этом не просила. — Ханна вздернула подбородок и напомнила ему: — Если Трэвис заплатит вам, я рано или поздно получу свое.
Девин поморщился и проворчал:
— Было бы куда проще, если бы Трэвис просто выплатил вам алименты, и все.
Ханна усмехнулась. Трэвис не настолько порядочен. Заметив, что Девин прочел ее мысли, она нахмурилась. Не хватало только, чтобы ее жалели! А как хочется, ища защиты, припасть к широким плечам Девина, забыв о том, что на нем нарядная ковбойская рубашка, расшитая бисером и серебром.
Из конюшни вышел Си-Джей, ведя лошадь, на которой восседал сияющий Джастин.
— Пап, давай скорей! — поторопил парень. Не успела Ханна заволноваться из-за Джастина, как Си-Джей без всяких церемоний стащил мальчика, велел не мешать и начал умело заводить лошадей в трейлер.
— Нельзя садиться верхом, пока не выйдешь из конюшни. Подумай о дверном проеме! — побранил сына Девин, но Ханна заподозрила, что он недоволен желанием Си-Джея поскорее уехать, и пробормотала:
— Наверное, Си-Джей надеется повидать мать.
Девин подошел к ней почти вплотную.
— Она обещала там появиться, — с горечью признался он. — Если бы мне не надо было продать эту лошадь, я бы ни за что не поехал. Джолин уже столько раз обманывала его, а парень все надеется.
Так, значит, Си-Джей мечтает, чтобы его родители снова стали жить одной семьей!
Си-Джей выглянул наружу, привязывая лошадь в передней части трейлера. Увидев отца, стоящего рядом с Ханной, он сердито блеснул глазами, и неожиданно для себя самой Ханна вдруг сказала:
— Си-Джей, спасибо, что задал лошадям сена. Если ты и дальше сможешь этим заниматься, я буду рада платить тебе за работу. — В конце концов, совсем скоро ей уже нельзя будет таскать тяжелые пачки сена!
Ханна могла бы счесть изумление, смешанное с подозрением, что отразилось на лице Си-Джея, оскорбительным для себя, не знай она, в чем тут причина. Она не обиделась, даже когда парень заявил:
— Если уж мы с отцом застряли тут до окончания срока аренды, такая работенка как раз по мне.
— Си-Джей! — Девин готов был одернуть сына, но Ханна подняла руку, останавливая его.
— Си-Джей прав, что злится на меня. — Ханна взглянула мальчику прямо в глаза. — Я прошу прощения за то, что воспользовалась информацией, услышанной от тебя в доверительном разговоре. Может быть, домашнее печенье поможет нам скрепить сделку и ты примешь мои извинения и мое предложение?
Си-Джей, насупившись, раздумывал так долго, что Ханна забеспокоилась. Очень может быть, что парень вовсе не так уж слеп в отношении недостатков собственной матери, как полагает Девин. Не сомневаясь, впрочем, что он поверит в ее искренность, Ханна не удивилась, услыхав:
— По рукам!
Она протянула ему руку. Он неохотно пожал ее и забрался в трейлер.
— Его не так-то легко очаровать, в отличие от меня, — понизив голос, произнес Девин.
Губы Ханны дрогнули в улыбке, и Девин ощутил, как мурашки пробежали по его спине.
— Жест был хорош, — уже серьезнее добавил он. — Если не сегодня, рано или поздно Си-Джей все равно оценит это.
— Будем надеяться… — Ханне отчаянно не хотелось, чтобы Девин уезжал. Однако, взглянув на стоящего в сторонке сына, она сообразила, что разлука пойдет на пользу. — Вам пора ехать, ведь «время не ждет».
Девин рассмеялся и, подойдя к Джастину, присел перед ним на корточки и прошептал ему на ухо что-то такое, от чего личико малыша снова засияло улыбкой. Джастин подбежал к матери, и Девин забрался в кабину.
— Девин привезет мне с родео индейские перья! — объявил Джастин, отвлекая Ханну от грустных мыслей.
— Вот и славно. — Ханна заставила себя улыбнуться, решив, что, пожалуй, надо попросить Девина не делать мальчику подарков, иначе, когда Бартлетты уедут, Джастину будет вдвойне тяжело.
Денек у нее выдался не из легких — оказалось очень трудно не думать о Девине, тем более что Джастин то и дело напоминал о нем. Поздно вечером, накрывая простыней разметавшегося на постели мальчика, Ханна вздохнула. Лишь бы Девин не забыл о перьях, довольно и того, что сыну ее суждено расти без отцовской любви, и скверно будет, если он разочаруется в человеке, который так добр к нему.
Ханна вышла на крыльцо, как делала всякий раз, когда Трэвис уезжал на родео. Она села на старый плетеный стул и погрузилась в мысли, наслаждаясь вечерней прохладой. Утром она просмотрела банковские счета. После появления арендатора дела шли не так уж плохо, но получить алименты за четыре месяца тоже было бы приятно. Затем вычистила денники и подмела конюшню… Без Девина дом казался пустым. Что ж, наверно, скоро придется искать новых арендаторов, поскольку Девин, вероятно, или найдет себе подходящее ранчо, или помирится с Джолин и снова начнет выступать на родео.
Ровный западный ветер приятно холодил разгоряченную кожу. Сейчас Девин, наверное, веселится с друзьями. Ханна прислонилась головой к высокой спинке стула и прикрыла глаза, тщетно пытаясь расслабиться: перед глазами возник отчетливый образ Девина, обнимающего какую-нибудь красотку с родео. После состязаний должен был играть оркестр, а Ханна знала, как Девину нравится кружиться в танце с хорошенькой женщиной…
Открыв глаза, Ханна резко встала, и плетеный стул жалобно скрипнул. Она изводится из-за Девина так же, как изводилась когда-то из-за Трэвиса! Да что это такое?! Если уж волноваться, так из-за того, приехал ли на родео Трэвис или нет! Поглаживая живот, словно желая утешить и себя, и будущего малыша, Ханна пошла в дом — пора принять душ и лечь спать.
Она завязывала пояс на бледно-голубом ситцевом халатике, накинутом поверх новенькой пижамы для будущих мамочек, размышляя, не выпить ли на ночь молока, когда за окном раздался шум колес, катящихся по гравию. Звук этот прозвучал в неподвижном ночном воздухе особенно пронзительно. Ханна ощутила, как тело ее с облегчением расслабилось, и даже не обратила внимания на этот весьма красноречивый симптом. Она выключила свет и подошла к окну спальни. Дверцы кабины открылись и снова захлопнулись, а она осторожно раздвинула тяжелые портьеры, глядя в щелочку.