Не буду врать, эта мысль приходила мне в голову.
Но тогда это было бы просто отказом себе в том, чего я так сильно желала. А я не занималась мазохизмом. Так что да, я доведу дело до конца. Я буду трахать Коди, пока не выкину его из головы – хотя бы временно – а завтра начну думать, как вернуть свое дерьмо Арчеру.
Кто знал, может, Коди удастся убедить сыграть для меня роль двойного агента.
Коди отстранился от нашего поцелуя, его рука обхватила мое лицо, а его глаза впились в мои.
— Ты замышляешь, — пробормотал он. — Я практически чувствую, как в твоей голове работают шестеренки.
— И что? — я снова бросила ему вызов. — Это проблема для тебя?
Я не собиралась играть, притворяясь, что это не так. Мое сердце не выдержало бы такого двуличия, не тогда, когда я все еще испытывала к нему настоящие чувства. Лучше, чтобы он с самого начала знал, что это был секс и ничего больше.
— Детка, — вздохнул он, его глаза умоляли меня. — Отложи это на сегодня. Пожалуйста.
Что-то в его тоне заставило меня остановиться.
— Почему я должна?
— Отложи это на сегодняшний вечер. Позволь мне показать тебе, как сильно я скучал по тебе… как сильно я сожалел о том, что причинял тебе боль каждую чертову секунду, пока тебя не было. Тогда завтра я буду строить с тобой заговоры. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе.
Я обдумывала его слова, проводя языком по нижней губе, пока думала.
— Зачем тебе это делать? Ты всегда ясно говорил, где твоя верность. Всегда.
Коди выглядел страдающим, его ладони гладили мое тело, пока он не обхватил мои обнаженные бедра, крепко, словно не хотел отпускать.
— Ты помнишь, что я сказал тебе той ночью, когда мы трахались на кухне? — я нахмурилась, задумавшись, но он заполнил пробел за меня. — Я сказал тебе, что знаю, что мы проведем остаток жизни, извиняясь перед тобой. Я знал это тогда и знаю сейчас. Так что пусть это будет первым из моих бесконечных извинений перед тобой, Мэдисон Кейт. Мне так невероятно жаль.
Его голос был хриплым и проникновенным, и это задело глубоко внутри меня, где мое хрупкое, разбитое сердце было окружено колючей проволокой и лезвиями.
Я втянула воздух, но он застрял в горле тяжелым комком эмоций. Черт.
— Мы не в порядке, Коди, — сказала я ему, даже когда снимала с него футболку и отбрасывала ее в сторону. — Мы действительно чертовски далеки от того, чтобы быть в порядке. Я даже отдаленно не могу простить тебя за то, что ты хранил от меня такой грандиозный секрет, — кончики моих пальцев прошлись по его груди до пояса, прямо под обнаженным ядром.
Он кивнул, все еще удерживая мой взгляд в плену.
— Я все это понимаю.
Я недоверчиво сузила глаза, но не перестала расстегивать ремень и расстегивать ширинку на его джинсах. Он был таким твердым под плотной тканью, что это было почти забавно.
— Но…? — я чувствовала, что в его словах есть что-то еще. Назовите это интуицией Коди.
— Но я хочу иметь возможность попасть туда однажды. Даже если на это уйдут годы, я хочу сделать все возможное, чтобы исправить то, что здесь сломано, — его голос звучал совершенно искренне, и, черт возьми… Я поверила ему.
Я прикусила губу, размышляя над его словами, пока расстегивала его брюки и освобождала его огромную эрекцию, а затем взяла ее в ладони, заставив его резко вдохнуть.
— А как же Арчер и Стил? Я думала, вы трое – неразлучное гребаное братство. Крепче, чем кровь. Это сопровождается оговоркой, что я должна смягчиться и по отношению к ним? Скрытые пункты, освобождающие их от необходимости приносить собственные извинения? — я провела рукой по его длине, наслаждаясь тем, как сжимается его пресс и учащается дыхание.
— Нет, блядь, — ответил Коди на тяжелом выдохе. — Ни за что. Они сами устроили свой гребаный бардак, пусть сами его и убирают, — его пальцы сжались на моих бедрах, и я слегка приподнялась, ровно настолько, чтобы он смог стянуть штаны и скинуть их с ног вместе с ботинками.
Одна из его рук покинула мое бедро и вернулась обратно, чтобы обхватить мое лицо, прижавшись к нему чуть крепче, чем в любовном жесте. Всего лишь шаг к доминированию. Он вернул мои губы к своим, глубоко целуя меня, словно мог вложить в этот поцелуй все свои извинения.
Он не смог. Но, черт возьми, это было хорошее начало.