-Исчерпывающе, – помассировав гудящие виски, прохрипела я.
В общем-то, слов у меня не было тоже. Разве что всякая нецензурщина на ум приходила, ибо Мила задолбалась, устала, хотела спать, а еще больше – поныть.
И что же это я такая бедная, несчастная, до безобразия одинокая, вынуждена тащить неподъемный груз стольких потрясений на своих хрупких женских плечиках? Мне бы сейчас на остров какой-нибудь дальний, на золотом песочке живот солнышку подставлять, потягивать прохладный коктейльчик, да с ленцой на океан голубой любоваться…
-Давай руку, – вернул меня с Мальдив в Шиорд Рид. – Ну же, Мила, поднимайся!
Тяжело вздохнув, я приняла так кстати пришедшуюся помощь и, встав на ноги, в очередной раз покачнулась. Самочувствие было до того скверное, словно меня сначала прокрутили в стиральной машинке, затем зачем-то отжали вручную и ошпарили горячим утюгом.
Пройдя мизерное расстояние, мы снова остановились. Опершись о подоконник, я глубоко вдохнула и, медленно выдохнув, с предельной серьезностью взглянула на Рида:
-Эльфы благородны, верно? И долги возвращают, да?
-Да, – глядя в глаза, не менее серьезно ответил он. – Если бы ты по-прежнему являлась простым человеком, могла бы попросить об исполнении желания. Но ты провела в Шиорде достаточное время, и это правило больше не действует. Поэтому я считаю себя обязанным тебе, как один фейри другому. Жизнью.
Никогда не умела долго оставаться серьезной, вот и сейчас, не сдержавшись, фыркнула:
-Вот уж чего мне точно не надо, так это жизни эльфа. Пусть даже придворного. Я хочу попросить тебя об одной услуге, поможешь – считай, что мы квиты.
Рид едва заметно напрягся:
-Какой?
Кажется, он почувствовал, что о ерунде просить не стану, и просьба будет грозить ему крупными неприятностями. И почувствовал правильно. А я что? Не вечно же мне одной в болоте проблем болтыхаться! Тонуть вместе веселей.
-Мне нужно на несколько дней вернуться в мир людей, – сообщила я решение, в котором не сомневалась ни секунды. – В Москву к родителям, если быть точнее. Объяснять зачем, не буду. Ты же обладаешь сильной магией, вдобавок управляешь вратами, значит, сможешь сделать так, чтобы наш уход остался незамеченным? Разумеется, после того, как я окончательно исцелю королеву, что произойдет завтра вечером.
Судя по виду, Рид ожидал всякого, но точно не такого. Впервые мне приходилось видеть я на его прекрасном лице выражение полнейшей растерянности.
-В мир людей? – неверяще выдохнул он. – Ты это серьезно? В то время как неблагие ведут на тебя настоящую охоту, похитили Кану, Элдар пытается ее вернуть…
-Что?! – эмоционально перебила я, чувствуя, как от волнения бешено заколотилось сердце. – Что ты сказал про Кану?!
Теперь по виду одного придворного эльфа стало ясно, что говорить мне об этом он не собирался и сейчас мысленно клял себя за случайно вырвавшуюся фразу.
-Р-и-ид, – медленно зверея, угрожающе протянула я.
-Сегодня утром Элдар дал об этом знать. Но тебе просил не говорить, – вынужденно признался он. – Кумихо следила за младшим неблагим принцем, желая узнать, где находится шкатулка с ключом, и попалась. Насколько я понял, вмешался Грей, и сейчас Кана находится в подземелье дворца.
-А Элдар отправился ей на выручку, – обреченно прошептала я, и к бешенному сердцебиению добавились подкосившиеся ноги.
Небеса, ну за что мне все это? То одно, то другое, то десятое…нет, только не жалость к самой себе! Я, конечно, эгоистка, но еще не законченная.
-С ним все будет хорошо, – уверено произнесла не столько для Рида, сколько для самой себя.
«И с Каной – тоже», – добавила мысленно, признав, что переживаю и об этой невероятно бесящей лисе.
Как ни странно, желание оказаться в Москве после таких известий не только не исчезло, но и усилилось. Мне было практически жизненно важно оказаться в привычном мире, окунуться в нормальность и в одиночестве осмыслить все, что случилось за эти долгие дни. Увидеть людей, которых всю жизнь считала своей родней, пройтись по тем местам, которые когда-то любила…опасно? Наверное. Но не опаснее, чем оставаться на землях благого двора, в то время как Элдар пытается вызволить Кану. Как показала практика, неблагие могут проникать и сюда, особенно теперь, когда королева слаба.