Как там когда-то говорил Влас? Неблагие фейри следуют принципам постоянных изменений и импульсивных действий. Обладают репутацией фейри, разжигающих войны и безумие, презирают тех, кто слабее их, и ставят свободу и необузданность выше любого рыцарского кодекса.
Стало как-то неуютно, и в «Хвост пегаса» я буквально влетела, столкнувшись в дверях с каким-то гномом. Бородач окинул меня волной недовольства, несколькими нелицеприятными выражениями, на что я скомкано извинилась и быстренько затерялась в толпе. Светляка оставила у двери, Тиша взяла в охапку и отправилась искать Морвиса.
Музыка гремела так, что я всерьез опасалась за целостность своих барабанных перепонок, а посетители сегодня были до того буйными, что опасалась я еще и за целостность всей себя. То тут, то там в воздух подлетали табуретки, проливался ром, два здоровяка неведомой мне расы (быть может, тролли?) играли в армрестлинг, а разгоряченная толпа залихватски им улюлюкала.
-Не подскажешь, где Морвиса найти? – спросила я у бармена, невозмутимо натирающего бокалы.
-Он у себя, - не отрываясь от работы, сообщил неформальный эльф. – Второй этаж, прямо по коридору третья дверь налево.
В прошлом мне уже доводилось оказываться в неловкой ситуации из-за своей забывчивости, поэтому на сей раз, поднимаясь по лестнице, я непрестанно повторяла нужные цифры.
На втором этаже было темновато, но, несмотря на это, довольно уютно. На стенах висели горшочки с цветами, за которыми явно ухаживали, на полу расстилалась ковровая дорожка, а на оконцах красовались зеленые в желтый горошек шторки.
Как только я постучала в нужную дверь, та тут же открылась, и в образовавшийся проем высунулась лысая голова гоблина. Та самая голова, которая через недельку-другую моими стараниями должна была покрыться густой растительностью.
-Госпожа фейри-лекарь! – Морвис улыбнулся и тут же посторонился, гостеприимно приглашая войти.
Принимали меня со всей широтой гоблинской души: быстро усадили за стол, предложили горячий чай и настоятельно порекомендовали попробовать свежеиспеченное печенье. При виде последнего один сопровождающий меня фейри захлебнулся слюной и потянул к вазочке загребущие лапы.
-Твоя мазь, как и договаривались, - вручив Морвису лекарство, я дала краткую инструкцию: – Втирать дважды в день, утром и вечером, много брать не надо, этого количества должно хватить на полмесяца.
Передо мной преклонялись, меня превозносили и на меня чуть ли не молились! Счастливые гоблинские глаза от переизбытка этого самого счастья наполнились слезами, а зеленые ноги в домашних тапочках принялись нетерпеливо притоптывать.
-Госпожа фейри-лекарь, - с благоговением выдохнул обуреваемый благодарностью Мор. – О, госпожа фейри-лекарь, вы…да вы…спасибо! Огромное спасибо!
К такой бурной реакции я совсем не была готова и смутилась не меньше гоблина, который в этот момент полез доставать стоящий под кроватью сундучок. Морвис извлек из него золотую монетку и протянул мне все с той же безграничной радостью на зеленом лице.
Сперва я хотела денег не брать, но сейчас, глядя на гоблина, понимала, что этим могу его обидеть. Поэтому монетку приняла и, сунув в сумку, тут же о ней забыла.
-Госпожа фейри-лекарь, не сочтите за дерзость, - проговорил Мор под чавканье поедающего печенье Тиша. – Но позвольте посоветовать вам одну лавку, где можно приобрести несомненно хорошую и добротную одежду. По вашему статусу здесь, конечно, ничего не отыщется, но, тем не менее, она будет новой и…
Запнувшись, гоблин покраснел до того сильно, что, казалось, вот-вот задымится, аки стоящий на столе чай. Проследив за его взглядом, я посмотрела на свои рваные на коленках джинсы, на некоторое время зависла, а после рассмеялась.
-Мор, это фасон такой, - отсмеявшись, сообщила гоблину, от которого, кажется, все-таки пошел пар. – Мода у нас, у людей на всякое рванье. Но где находится лавка, все-таки скажи, может я и прикуплю чего…добротного.
Пока пили чай, я во всех деталях осмотрела комнатку и обнаружила несколько интересных деталей. Во-первых, мой взгляд привлек висящий на стене портрет, где Морвис был изображен с щупленькой зеленой старушкой в белом чепчике, которая, вероятно, приходилась ему бабушкой. Во-вторых, несколько картин с единорогами, любовно обрамленные в светлые деревянные рамки.