-Ты ничего не хочешь мне рассказать? – осведомился лорд, и я, слишком поглощенная переживаниями, не сразу поняла суть вопроса.
-Мила! – позвал уже громче и, мгновенно придвинувшись, ухватил за подбородок, вынуждая поднять на него глаза.
Зря он это сделал. Потому что, видя его лицо так близко, сосредоточиться ни на чем другом я не могла. Пока мы играли в молчаливые гляделки, в сознании зрело понимание: Элдар тоже не железный, но нечто разозлило его настолько, что все происходящее отошло на второй план.
Тот факт, что он был зол, не поддавался никаким сомнениям. Если лорд не орет, значит, все действительно плохо.
-Что? – все-таки спросила я и тут же выпалила: – Да прекрати ты на меня так смотреть! Или отодвигайся, или целуй, потому что иначе это сделаю я, и тебе придется снова испытать все прелести нашего с Каной договора!
Дыхание Элдара участилось, на его щеках заходили желваки. Рука медленно скользнула по моей шее, обхватила горло, чуть сжала – не болезненно, но ощутимо, – и Элдар, по-прежнему глядя мне в глаза, выдохнул:
-Как же ты меня бесишь…
В следующий миг меня снова целовали. И вот теперь почти болезненно, но чувственно и страстно. А я думала о том, что он меня бесит не меньше, и вообще я его ненавижу! Несносный, взрывной, привыкший командовать лорд!
Мой несносный лорд…
За то, что я удержалась от порыва податься вперед, ответить, задушить в объятиях, мне можно было ставить памятник. И не один.
Прервав поцелуй, Элдар медленно провел губами по моей щеке, коснулся ушка и, обдав ворохом мурашек, вкрадчиво спросил:
-Госпожа фейри-лекарь, когда вы успели сделать тату?
А у меня мурашки. И туман перед глазами. И сердце вот-вот ребра проломит! Какое к лешему тату?
-Тату? – непонимающе переспросила я, окончательно сбитая с толку.
-Зеленое такое, - по-прежнему вкрадчиво подсказал лорд. – Четырехлистное.
-Четырехлистное… - как эхо повторила я, и под ложечкой противно засосало.
-Ну же, Мила, - он заправил мне за ушко мокрую прядь. – Вспоминай. Если вдруг преждевременный склероз, сама себя лечи и все равно вспоминай.
Под ложечкой засосало уже просто до неприличия противно, и на меня словно вывернулось ведро ледяной воды. Ни один отпетый дебошир и преступник, ни один сапожник не смог бы выругаться так, как мысленно выругалась я!
Как, как можно было забыть о метке клевера?! Чертов клык, чертова ночь и чертова одурманивающая романтика!
А может…может оно и к лучшему? Все равно ведь хотела рассказать.
Исподлобья глянув на Элдара, тут же убедилась: нет, не к лучшему.
-Я ведь правильно все понял? – мягко уточнил лорд. – Это он?
Хотела съязвить, но вовремя прикусила язык: и так попала дальше некуда. Отпираться было бессмысленно, и я утвердительно кивнула, молясь, чтобы меня сейчас не прикопали.
Поднявшись на ноги, Элдар некоторое время пригвождал меня тяжелым взглядом, затем прикрыл глаза и медленно выдохнул. А когда снова открыл, стало понятно, что выдержка дала сбой, и он взорвался.
Если бы у нас были детишки, о которых упоминали земноводные, я бы заставила их закрыть уши руками. Ибо, как оказалось, ругаться Элдар умел круче преступника, сапожника и меня вместе взятых. А еще Светлейшество!
-Почему ты сразу мне не сказала?! – обрушился на меня разъяренный лорд. – Твою…, Мила!
Схватив за плечи, он рывком заставил меня принять вертикальное положение и с возмущением добавил:
-Да у меня просто слов нет!
-Судя по твоим забористым выражениям, слова все-таки есть, – очень тихо возразила я.
Элдар в очередной раз шумно выдохнул и, как мне показалось, мысленно сосчитал до пяти. Затем при помощи магии быстро нас высушил и все той же магией переодел меня в платье, вернув рубашку законному владельцу – то есть, себе.
Снова сел у костра. И я села. Немного подальше на всякий случай. А после, скосив глаза на лорда, осторожненько потянулась к аппетитно зажаренной рыбке. Взялась за палочку и с аппетитом вонзила в законный завтрак зубы.