Глава 17
Восстанавливая порванные нити, я чувствовала себя так, словно заплетаю замысловатые косички. А ведь всегда была безрукой и ничего сложнее классической косы соорудить не могла!
Сейчас приходилось стараться, выкладываться на полную и при этом контролировать расход сил. Метка на спине снова обжигала, но как раз благодаря контролю не горела так сильно, как в прошлый раз.
Как только я перестроила зрение, намереваясь приступить к работе, обнаружила, что с этой стороны мира королева выглядит иначе. Все ее тело было полупрозрачным и мерцающим, будто бы сотканным из мельчайших золотистых крупинок, а плетения представляли такие сложные схемы, что самые искусные кружевницы сломали бы головы, пытаясь их расшифровать.
Аккуратно перебирая нить за нитью, вливая в них свою энергию, я в который раз думала о том, что все-таки мне невероятно повезло. Не найди я четырехлистный клевер – была бы абсолютно бесполезной.
Плетения медленно, будто бы нехотя, но все-таки поддавались. Взаимодействовать с ними и выводить сложный, сильнодействующий яд оказалось в разы труднее, чем исцелять Рида.
-На сегодня все, – отерев влажный лоб, сообщила я Мэрироз. – Потребуется еще два таких сеанса.
Приняв из рук своего незаменимого помощника пару пузырьков, смешала их содержимое, взболтала и протянула королеве. На сей раз фрейлине не требовалось придерживать ее голову и помогать пить – королева была в состоянии справиться с этим сама.
-А ты на удивление сильна, – отставив пустой бокал, произнесла она. – Должна признать, я подобного не ожидала.
Да я и сама от себя такого не ожидала! Говорю же, в клевере дело!
Вслух, разумеется, сказала совсем другое, не сдержав при этом саркастических ноток:
-Я польщена.
-Ты не смеешь испытывать обиду по отношению ко мне, смертная, – сузив глаза, холодно проронила Мэрироз.
В ее положении такое заявление звучало до того смешно, что даже не вызвало возмущения. Не говоря о том, что простая обида – слишком мягкое определение того, что я чувствовала по отношению к королеве прежде.
-Ваше Величество, – в голосе моем голосе непроизвольно продолжал звучать сарказм. – Вы не в том положении, чтобы мне что-то предъявлять.
Пресекая возможные попытки меня перебить, тут же добавила:
-Для лучшего усвоения эликсира вам требуется тишина и покой. Так что не смею обременять вас своим присутствием.
Поднявшись с места, я едва сдержала порыв отвесить ироничный поклон. Пожелав скорейшего выздоровления, прихватила колбочки, поманила за собой Власа и отправилась в свои покои. К счастью, ни королева, ни ее свита остановить меня и что-либо сказать не попытались.
Вот это я понимаю – здравый смысл! Я же здесь вообще последняя надежда, если можно так сказать.
Мамочка моя…кто бы мог подумать, а? Я – абсолютно безответственный, ранее бездарный, вечно рассеянный лекарь, и вдруг – главный шанс на спасение Благого Двора фейри! Все-таки у жизни потрясающее чувство юмора…
Как и всегда после значительной потери сил, мне хотелось отдохнуть. Отказывать себе в таком удовольствии я причин не видела, поэтому улеглась на кровать, намереваясь почитать. Влас раздобыл несколько книг с рецептами древних снадобий, одну из которых пожертвовал мне.
-Смотрите, если вдруг засну, не вздумайте слинять! – обратилась я к мелким, памятуя встречу с темной феей.
Получив клятвенное заверение, что они никуда не уйдут, я успокоилась и погрузилась в чтение. Невероятно, но изучение рецептов увлекло так, что на сонливость не было и намека. Отвар, продлевающий молодость на год, эликсир мгновенного старения, мазь для ускоренной регенерации кожи – и это только начало!
Что самое удивительное, в какой-то момент я поймала себя на том, что состав ингредиентов и последовательность приготовления запоминаю практически сразу. Достаточно прочитать всего пару раз, чтобы рецепт отложился в памяти.
Неужели тоже эффект клевера?
Перевернув очередную страницу, я наткнулась на настой, способствующий выработке гормона радости (основу которого, к слову, составляли какао-бобы), как вдруг услышала странный тихий звук.
Мгновенно насторожилась, прислушалась и вновь различила слова уже знакомой песни. Музыка была той же, что и в прошлый раз, как и голос. Но сейчас звучащие ноты действовали на меня еще сильнее, проникали в самое сердце и будто звали, притягивали к себе.