–Вот громила! – недовольно скривилась одна из девушек, едва успев увернуться от руки бармена.
Я удивилась: странно, что мне удалось расслышать ее слова, учитывая рост этой крохи и громкость музыки.
–Люди такие неуклюжие, – тем временем ответила первой вторая. – Даже удивительно, что им удается быть здесь всю ночь и не валиться от усталости. То ли дело мы – феи. Можем танцевать неделями напролет, и наша энергия будет только пребывать!
Так вот оказывается, кого имею честь лицезреть. Что ж, по крайней мере, феи лучше зловонного кома грязи с дыркой вместо рта.
–Она что, нас видит? – удивленно захлопала ресницами одна из фейри, наткнувшись на мой взгляд.
Кажется, я слишком увлеклась их разглядыванием.
Улыбнувшись одними уголками губ, я оставила фей теряться в догадках и снова вернулась на танцпол. А через некоторое время обнаружила, что та троица далеко не единственная в этом клубе. То, что я вначале приняла за разноцветное мигание прожекторов, оказалось свечением, исходящим от множества парящих в воздухе фей.
В какой-то момент одна из них, не прерывая танца, подлетела совсем близко, и мне удалось хорошо ее рассмотреть. Тоненькая талия, невероятно длинные ноги, белокурые локоны до пояса, на крылышках переливается яркая пыльца, а лицо такое, что передовые модели удавились бы от зависти.
Впрочем, долго задумываться о феях мне совершенно не хотелось, и я постаралась больше не обращать на них внимания, полностью отдавшись во власть музыки.
Постепенно мысли становились ватными, а тело непривычно легким. То ли на меня так действовала царящая в зале атмосфера, то ли коктейль, которым угостил бармен – во рту от него до сих пор стоял сладкий цветочный привкус. Внезапно этот вкус показался таким манящим, таким одурманивающим…
Недолго думая, я вернулась к стойке и попросила бармена повторить.
–Какой коктейль? – к моему изумлению не понял он.
–Тот, что ты давал мне минут десять назад. Очень сладкий, с медовым привкусом…
–Извини, ты что-то путаешь, у нас таких коктейлей нет, – пожав плечами и обезоруживающе улыбнувшись, бармен поспешил обслужить другого клиента, а я так и осталась сидеть с открытым ртом.
И как это понимать? Неужели я из-за своей вечной рассеянности что-то перепутала? Да нет, вроде не могла. Что тут путать, если этот самый коктейль мне за счет заведения вручили?
Додумать так и не успела. Меня вновь вовлекли в круг танцующих, и я окончательно потеряла счет времени. Все умные мысли выветрились, оставив лишь ощущение полета и полнейшей эйфории. Музыка, движения, мигающий свет – все сливалось воедино, все глубже и глубже погружая в непередаваемый драйв.
К тому моменту, как на сцене, наконец-то, появилась Олежкина группа, я окончательно потеряла голову. На ум почему-то пришла дурацкая мысль о том, что, вернувшись домой, неплохо бы сплести косичку из хвостов Тиша. Такая идея вызвала короткий смех, который тут же утонул во взрыве всеобщего ликования. Разогревшаяся толпа приветствовала группу особо радушно – радостно кричали даже феи, которых кроме меня никто не слышал.
Группа заиграла медленную композицию, и все, находящиеся на танцполе, моментально разбились на пары. Я почувствовала, как на талию ложиться чья-то рука и притягивает меня близко к горячему телу. Сознание было настолько затуманено, что я даже не могла различить черты лица партнера. Он что-то говорил, склоняясь совсем близко, а я лишь рассеянно кивала. Олежка пел о чем-то печальном: о потере, боли и неразделенной любви. И хотя текст звучал на английском, я почему-то отчетливо понимала каждое слово. Каждая нота врезалась глубоко в сердце, вызывая по коже неконтролируемую дрожь.
В какой-то момент вся радость испарилась, уступив место странной грусти. На душе внезапно стало так тоскливо, что захотелось немедленно покинуть это место, не слышать больше пронизывающей насквозь музыки. Возникло ощущение, что из меня вытягивают всю энергию, засасывая ее в гигантский мощный пылесос.
Когда меня уверенным движением стали подталкивать к узкому коридору, ведущему в туалет, я даже не поняла, что происходит. Все чувства закупорились, а мировосприятие происходило как в замедленной киносъемке. Очнулась я лишь в тот момент, когда почувствовала, что кто-то с силой вжал меня в стену.
За считанные доли секунды успела вспомнить все величие могучего русского языка. Зрение сфокусировалось на зажимающей меня туше с растрепанными русыми волосами. Я попыталась оттолкнуть ее от себя, но туша повела себя неожиданно прытко и не дала мне вывернуться.