Я взмахнула рукой, отгоняя мух, и быстро встала, почувствовав медный запах крови. Мухи тут же вернулись и снова облепили раны.
Я боролась с желанием закрыть женщине глаза, чтобы не видеть измученный взгляд убитой. Да, они поразили меня больше всего — ее глаза, широко распахнутые, страдающие от боли. Может, я и не почувствовала бы ее эмоции, но они были ясно написаны у нее на лице.
Отойдя от тела, я стиснула зубы, пытаясь представить монстра, который искромсал на куски четырех молодых женщин. Скольких еще он убьет, прежде чем его остановят? Смогу ли я чем-то помочь?
Я была почти уверена, что да. Это как раз то, что у меня получается лучше всего. Я помогаю находить таких, как он, и прерывать их серии убийств.
Из-за периметра полицейской ленты я почувствовала энергию страха толпы, и моя решимость окрепла. Я не вернусь в Штаты, пока монстр не окажется в тюрьме.
— Вы в порядке? — Габриэль протягивал мне пару латексных перчаток.
Я натянула их, и прикосновение синтетического материала почему-то подействовало успокаивающе.
— Да, — пробормотала я. — Похоже, жестокость преступлений идет по нарастающей.
— И нам так кажется, — согласился Габриэль. — Это убийство пока что худшее.
Я оглядела маленькую городскую площадь. Здесь не было магазинных витрин — только фасады зданий с черными ходами, огороженная парковка и узкая дорога. И все же невероятно, что девушку зарезали в центре города, а никто этого не заметил.
— Свидетели есть? — спросила я.
Габриэль покачал головой.
— Нет. Прохожий нашел ее в двадцать минут двенадцатого. Он никого не видел рядом с телом.
— Установили примерное время смерти?
— Да. Между одиннадцатью и одиннадцатью двадцатью.
— То есть он нашел ее всего через несколько минут после убийства?
— Да.
Я нахмурилась.
— Не может быть… Кто-то убил ее и полностью выпотрошил. Это требует времени. Как ему удалось все сделать незаметно? Наверняка люди должны среза́ть здесь путь, чтобы добраться до баров и ресторанов, которые я видела в Бишопсгейте…
— Без прожекторов здесь довольно темно. А те, кто в такое время болтается по Сити, обычно пьяны в хлам.
Я огляделась по сторонам. Тело лежало так, что его было не видно с ближайшей улицы. Но присмотрись кто-нибудь повнимательнее, наверняка бы заметил.
— Должно быть, он действовал бесшумно. И хладнокровно. Это… очень необычно.
— Согласен. Никогда не видел ничего подобного.
— У тела не хватает каких-нибудь внутренних органов? — поинтересовалась я, вспоминания предыдущие преступления.
— Как минимум сердца, но, возможно, чего-то еще. Завтра будет предварительный отчет о вскрытии.
— Вы провели подомовой обход? Может, соседи что-то слышали?
— Мы же только что нашли ее, — возразил детектив. — И рядом никто не живет. Если не углубляться дальше на восток, все банки и офисы в такое время уже закрыты.
Я уставилась на женщину.
— Личность установлена?
— Кэтрин Тейлор, — ответил Габриэль. — Девятнадцать лет. Водительские права лежали в сумочке рядом с телом. Мы пока не знаем, совпадение ли это.
— Совпадение?
Детектив Стюарт вздохнул.
— В свое время Джек-потрошитель убил на Митр-сквер женщину по имени Кэтрин Эддоус.
У меня перехватило дыхание. Вот дерьмо… Неужели преступник начал подражать настоящему Потрошителю?
— Но другие жертвы убиты не в тех местах, где действовал Потрошитель.
— Это первое совпадение.
— И имена других жертв не совпадают с именами жертв изначального Потрошителя?
— Нет. Видимо, он меняет почерк на ходу. Хотя я не психолог, так что самые сложные вопросы оставлю вам.
Я прищурилась. У некоторых британцев сложилось впечатление, что американцы не понимают сарказм. Наверное, мне стоит просто подыграть.
— Конечно. Лучше доверить всё экспертам.
Габриэль секунду пристально смотрел на меня, но тут его окликнул криминалист:
— Детектив, можете взглянуть?
Габриэль подошел к телу. Пока они тихо переговаривались, я снова уставилась в глаза Кэтрин. Что промелькнуло у нее в голове в последние мгновения жизни? Думала ли она о тех, кого любила, или чувствовала только боль?
Пальцы сами сжались в кулаки. Может, дело в том, что в памяти всплыло собственное прошлое, как иногда случается в такие моменты, — но у меня вдруг возникло непреодолимое желание поймать убийцу и выбить из него все дерьмо до того, как упечь за решетку.