— Что же ты наделал, друг мой?
Крису удалось его привести в человеческий вид, а после еще и добиться, чтобы не казнили, согласно общему закону о ненападении на мирных жителей человеческого мира, а заменили наказание службой на людей. Крису Арман был благодарен, но и о той ночи не жалел — посеявшие ветер пожали бурю.
И вот теперь появилось еще одно существо, о котором он беспокоился. Вивьена он знал не так много, но предполагал, что тот может выкинуть какую-нибудь ерунду. В памяти мелькали слова Моро о том, что он встречал накануне всего этого банши, да и появление церковного грима только укрепляли опасения, что из всей этой ситуации Вивьен мог живым не выйти. Если он был жив сейчас вообще.
— Нашли что-то новое? — набрав личный номер шефа, поинтересовался Арман.
— Что? Где? Ты о чем? — зашуршал чем-то тот, а потом возмутился: — Ты в курсе, который час? Четыре утра, Вуд, иди спи, я сообщу, если что-то появится.
— Извините, не заметил.
Сунув телефон в задний карман, Арман побарабанил пальцами по столу, затем прошел в комнату Вивьена, сел на край кровати, а потом лег на бок. Подушка слабо пахла парфюмом, ее он подтянул ближе и задумчиво погладил ладонью. Закрыл глаза и глубоко вдохнул, успокаиваясь и внутренне расслабляясь.
Ну конечно Вивьен жив. Если бы кто-то хотел его смерти, то сделал бы это прямо там, в аэропорту. Не надо было оставлять его одного, особенно с этим мутным Уолшем. Детективы тоже хороши — получили приказ сопровождать Моро в случае перемещения по городу, а внутрь аэропорта никто так и не сунулся.
Идиоты.
Утром позвонил шеф, сказал, что новостей нет. Следом Бес — спросил, какие есть новости, убедился, что они отсутствуют, и попросил проинформировать его, когда будут, потому что «дело не ждет».
Арман сделал кофе, глотнул из раскаленной чашки, запивая желатиновые капсулы, и снова ткнул на значок видеопроигрывателя на ноутбуке, позаимствованном у Вивьена. Заметил мелькнувшее внизу оповещение — пришло письмо на почту. Теоретически это могло быть связано с похищением, поэтому он его открыл.
«Высылаем вам исходники с фотосессии, а также обработанные фото» — значилось в шапке письма, и на этом моменте он должен был, как сделал бы любой приличный человек, закрыть его. Но Арман пролистал ниже. И забыл про кофе.
На снимках, сделанных в оранжерее среди тропических цветов, Вивьен был голый, правда, там, где он стоял лицом к камере, откровенные места оказались «случайно» прикрыты листьями попавшего в кадр растения или бутоном. Волосы Вивьена были уложены гелем назад, руки выпачканы в черной краске, глаза подведены серебристой линией, и в этом образе он казался только что родившимся земляным божеством какой-нибудь дикой Полинезии, где почти у всех божков была змеиная чешуя. Между пальцев свисала жемчужная нитка. Эта деталь почему-то показалась самой яркой, и Арман, дернувшись вдруг, свернул окошко с почтой, вернулся к ролику и промотал видео до момента, когда руки здоровяка были видны лучше всего.
Ну конечно — на запястье четки из нефрита, с гематитовыми шариками между камнями, точно такие он видел в лавке Ингреда, когда наведывался туда в прошлом месяце. Нужно было сразу начинать с Чайна-тауна, а не наглаживать подушки в спальне и не изучать родинки в паху Моро. Конечно, без этого дело бы не сдвинулось, однако…
— Я в Чайна-таун, к вашему любимому гомеопату, — произнес Арман, прижимая телефон ухом к плечу и на ходу надевая пиджак. — Вам что-то прихватить?
— Тоже решил перейти на чаи для печени? — заинтересовался шеф.
— Нет, печень меня сегодня интересует в другом смысле. И не моя.
***
Вивьен был слишком сын своего отца, чтобы сидеть и ждать своей участи. Тем более приготовленной кем-то другим.
Если хочешь сделать хорошо — делай сам. Узлы на веревках можно постепенно растянуть, только нужно не отчаиваться, несмотря на то, что натертые запястья уже саднили.
Через какое-то время он услышал шаги снаружи — значит, стены тонкие и он находится не внутри здания, а скорее какой-то постройки, — дверь открылась, и кто-то вошел. В помещение хлынул свежий воздух, или, точнее, по полу протащило сквозным потоком — значит, в противоположной стороне имелось отверстие. Учитывая, что тиной воняло уже нестерпимо, а при каждом шаге неизвестного скрипели доски, Вивьен догадался, что сидит внутри лодочного домика. Кляп из его рта вытащили, вместо него тут же запихнули горлышко бутылки и оттянули голову назад за волосы, одновременно поднимая бутылку и вынуждая глотать. Вода имела сладковатый приторный вкус, Вивьен попытался дернуться, но держали его до тех пор, пока ёмкость не опустела. В рот снова затолкали мокрую от слюны ткань, только в этот раз не так хорошо, поэтому, когда неизвестный ушел, Вивьен смог вытолкать ее языком.
После кляпа болела вся челюсть и даже носоглотка, от напряжения в руках ныла спина. А еще вернулось состояние, которое предшествовало тому, как он потерял сознание: накатила тошнота, боль в суставах, озноб и вместе с ними пришла апатия. И если до этого мига он пытался расшатать узел на веревках, то сейчас откинулся назад и замер — так было легче. Хотя бы не выворачивало внутренности.
***
Ингред перетирал в ручной ступке какие-то корешки, когда Арман вошел в лавку. Увидел его, принюхался, мелькнул взглядом по шраму, вскочил и бросился к двери в кладовку, в которой заперся и, судя по грохоту, подпер ручку стулом. Арман вздохнул.
— Выходи, я по делу, — произнес он, рассматривая подвешенные над прилавком пучки трав. — Нужна твоя помощь, как специалиста по одному вопросу.
За дверью продолжали молчать, и пришлось добавить:
— Если ты боишься, что я пристрелю тебя, ориентируясь на голос, то можешь не беспокоиться, я бы уже это сделал, если бы собирался. Ты достаточно громко пыхтишь. И у тебя клиенты помимо меня.
Помещение, как из прорвавшегося мешка с фасолью, засыпалось коротышками в одинаковых кирпично-красных куртках. Деловито обойдя Армана, они столпились у прилавка, осмотрелись и забубнили на валлийском. Один из них, достав селфи-палку, дотянулся до звонка на высокой деревянной панели стойки и тыкал в него до тех пор, пока из кладовки не показался хозяин.
— Вы за растирками? — кашлянул Ингред, косясь на Армана и боком подбираясь к ящику со склянками.
Коротышки закивали. Получив желаемое, они вытряхнули на стул начищенные монеты из поясного кошелька и заторопились к выходу. Арман успел вцепиться в Ингреда, не позволяя ему залезть под прилавок.
— Я тебя не сожру, — заверил его Арман, вынимая из кармана телефон и показывая скрин с видео. — Знакомая вещь? Если покупали не у тебя, то можешь сказать, где еще такое можно отыскать?
— Это обычные четки, даже не заговоренные, я ни при чем! — выпучил глаза Ингред, быстро облизывая губы. — И поставщик у меня…
— Этот покупал у тебя? — Арман показал другой скрин. — Узнаешь?
— Это Шелли, у него своя лодочная станция за городом, там же и живет, — снова зачастил метис. — Приходит раз в месяц за пластырями от артрита, оборотень-подменыш.
— Чей?
— Рассказывал, что его подбросили в семью владельца станции. Человеческого ребенка съели.
— Это я и так уже понял.
Оставив облегченно вздыхающего Ингреда сидеть на стуле, Арман выбрался из лавки и доложил шефу, что ему необходимо сопровождение по присланному в сообщении адресу.
Лодочная станция представляла собой ряд построек, где находились прокатные катера и лодки. Еще имелась хозпостройка с оборудованием, домик смотрителя-владельца и деревянный настил у берега — там грелись на солнце живущие на озере утки и лебеди. Сейчас, когда хлынул проливной дождь — небо почернело в самый короткий срок — и распугал всех отдыхающих, здесь было пусто и тихо.
— Осмотрите все, — сказал Арман офицеру группы, с которой прибыл. — Я займусь домом.
Внутри тот оказался типичной берлогой, блошатником — так Арман называл жилища псов, которых не переносил даже в самом хорошем своем настроении. А сегодня он был в самом своем скверном, потому что успел промокнуть, пока выходил из машины. Он прошел через обе небольших комнаты, исследовал кухню и ванную с кладовкой, но никого не увидел. Конечно, хозяин был не дурак, свалил, как только услышал звук моторов, если даже и был здесь. Главное, чтобы Вивьен был тут, а Шелли можно будет найти и потом.