***
Простить Дану было легко, по одной незамысловатой и хорошо известной сестрёнке причине: я не умела и не могла на неё долго злиться. Это являлось просто абсолютно невозможным, так как Данка, словно ребёнок, который говорит тебе грубости, опрокидывает на пол тарелку с полезной, но невкусной кашей, пинает в щиколотку в знак протеста или пачкает футболку мороженым, а ты смотришь на него и всё равно хочешь поцеловать в покрытую тонкими волосиками макушку, уж до того он прелестный. Вот и на Дану глядишь, знаешь, что она извинится, однако после снова сделает какую-нибудь глупость, а обижаться всё равно желания нет и не предвидится. Особенно, когда она срывается с тобой в дорогущий кинотеатр, тащит на комедийные ужасы и заставляет смеяться над своими шутками больше, чем над теми, что произносятся в фильме.
- Нет, серьёзно, вот какая бы у тебя была первая реакция, если бы я вошла к тебе с окровавленными руками в спальню? – протянув мне миндальный латте, спросила Данка.
В воскресенье в полном университетов районе в ресторанном дворике было не протолкнуться, и мы лавировали между заставленными столиками с горячими стаканчиками в руках. Сестра всё ещё не отошла от фильма.
- Неужели первое, о чём бы ты спросила, было то, не зашибла ли я твою собачку? – Данчик спародировала интонацию подруги героини.
Я вспомнила весьма циничную сцену из просмотренного трэша и прыснула.
- Нет, я бы подумала, что ты всего лишь забыла купить средства гигиены, - вопросы Данки игнорировать не стоило, иначе она повторяла их до тех пор, пока не ответишь. Не всегда, но часто.
- Вот и я о чём!
Мы добрались до уголка, где продавали китайскую лапшу, и сестра шустренько направилась покупать нам обед, всё ещё отрабатывая моральный должок за волшебную ночную подставу. О своей работе Дана не говорила, но деньги у неё в кошельке водились.
Я искала глазами свободный столик, когда вдруг пересеклась взглядом сНим. Именно так, курсивом и с большой буквы.
Смешно, но за восемнадцать лет своей жизни я ни разу ни в кого не влюблялась. Даже не засматривалась на одноклассников или симпатичных прохожих, видя как бы сквозь них, настолько мне было неинтересно. Однако на это произведение искусства грешно было не засмотреться. Если Бранн, тот фейри, которого мне довелось повстречать ночью, обладал красотой тёмного божества, то парень у прилавка с промасленной картошкой, многоступенчатыми бургерами и сытными наггетсами, теребивший в руках бумажку, видимо, с номером своего заказа, был носителем светлой красоты лесного эльфа. Это выражалась в волосах цвета молочного шоколада, в ярких голубых глазах, что казались знакомыми и даже родными, словно я видела такие у кого-то прежде, в его белой футболке и белых же джинсах, крайне не практичных, между прочим. У него были приятные черты лица и красивая широкая улыбка.
Когда же парень мне подмигнул, я впервые поняла, что значит потерять голову. Ей же и потрясла, отгоняя наваждение, и тут взгляд мой уловил кое-кого другого.
- Данчик, - я прошла мимо стоящих в очереди за сестрой людей, за что те на меня неодобрительно покосились, как если бы я могла вместо них их заказы забрать или успеть протиснуться к кассе до того, как они меня силком оттащат, и дёрнула Дану за футболку. – Тут твой удивительный и понимающий бойфренд нарисовался.
Данка, которая уже оплатила заказ, когда я продралась к ней через толпу любителей фастфуда, отошла со мной от кассы.
- Где? – прошептала она, и я махнула рукой в сторону бургерной за нашими спинами.
Моя сестра, углядев своего фейри-дружка, в чёрных джинсах, рубашке с коротким рукавом и солнечных очках на макушке, замерла и закусила губу.
- Он не слишком любит выходить куда-то в воскресенье, - пробормотала она.
- Подойдёшь к нему? – спросила я, подбородком указав туда, где видела того красавца и того… другого красавца, но для сестрёнки. И ничего в голове ведь не кричало о том, что бояться его должна, хотя ночью я чуть не обделалась от страха!
- Нет, - она покачала головой. – Мне не понравилась минувшая ночь. И мне очень не понравилось, что он покушался намоё.
И вновь местоимение на букву «м» в её устах прозвучало иначе, чем другие, с угрозой и большим значением.