И тогда барон вдруг отбросил в сторону меч. Рванул с себя камзол. Рыкнул по-звериному от злости. И перед Гастоном встал медведь.
Здесь парень не выдержал и с криком рванулся от оборотня прочь. Тот заревел, поднялся во весь рост и пошел, загребая лапищами перед собой. Когти его скрежетали по каменному полу. Медведь обрушился на стол. Не смог сломать мощные дубовые доски, но опрокинул. Перевалился через него.
Гастон с криком вжался в угол, выставив перед собой клинок. Руки его тряслись. Медведь, коротко взрыкнув, пошел на него.
…И тогда на бурую мохнатую башку приземлился кот. Комок злобы, когтей и зубов. Очень небольшой комок — рядом с таким зверем. Медведь взревел, и несколько мгновений Гастон отчаянно надеялся, что случилось чудо, и волшебный кот выцарапал чудовищу глаза. Тогда можно будет хоть разок пырнуть чудище.
Бесполезно. С третьей попытки мохнатая лапища смахнула кота, тот шлепнулся на пол и остался неподвижно лежать, как пустая шкурка. А с расцарапанной медвежьей морды глядели два злобных и невредимых глаза.
Мелькнула и исчезла короткая радость — кот не предавал его! Он сражался вместе с ним, как обещал. Только вот слишком быстро все закончилось.
«Я пропал», — сказал себе Гастон.
Тело не верило, оно хотело жить, любой ценой! Хоть еще минуту-другую…
-Нет!.. Не надо!.. — вырвалось у него, когда медведь снова сделал шаг к нему.
-Ничтожество, — прорычал зверь. Слова в этой пасти рождались с трудом, но разобрать оказалось можно. — Даже умереть достойно не способен!
Задержать бы его, хоть несколько мгновений… Глупая мысль, но все же…
Гастон выпрямился и опустил меч.
-Я в вашей власти, господин оборотень… — выговорил он с трудом. — Только скажите напоследок… как из вас получился такой огромный медведь? Вы же с меня ростом были…
-Глупец, — пророкотал зверь. — Для волшебства неважен рост!
-И драконом вы можете стать? — спросил Гастон с нелепым любопытством.
-Нет, — коротко ответил оборотень. И ударил.
Гастон очнулся, чувствуя спиной каменный пол, в правой руке — рукоять меча, стиснутую до боли, а на груди словно бы ожог. Приподнялся и увидел, что клинок сломан на какую-то ладонь от рукояти. А перед ним снова стоял барон, довольно улыбаясь.
-Любопытством надеешься выкроить себе немного жизни? — спросил тот. — Похвальное стремление к знаниям, но бесполезное. Радуйся — сегодня твое мясо сохранит жизнь какому-нибудь никчемному батраку из ближайшей деревушки.
-И львом обо.ротиться мо. жете? — выговорил парень с трудом.
Тут же над ним склонился лев и обдал вонючим дыханием.
-Львом даже удобнее будет тебя есть. Но честь быть загрызенным мною еще надо заслужить. Хватит с тебя и кого-то поменьше.
— Вот малень.ким… точно не мо.жет быть, — ляпнул Гастон с безумной убежденностью.
-Тебе больше понравится быть съеденным крысами? — спросил насмешливо человечий облик. Затем на его месте возникла крыса — и визгливо засмеялась. Большая, зубастая, но все-таки крыса. На безопасном расстоянии от лежачего. Людоед не собирался рисковать.
А всего через мгновение на крысу обрушился кот. Вонзил клыки в спину, тряхнул, как тряпку, ломая хребет — и разорвал ее пополам. После чего стал торопливо пожирать добычу, отрывая и заглатывая кусками.
-Кот… — сказал Гастон жалобно, глазам не веря. — Котик… ты живой…
-Дау-уррр, — буркнул кот невнятно. Проглотил еще кусок и небрежно лапой отбросил крысиную голову.
Покуда Гастон пытался хотя бы сесть — у него отчаянно гудела голова — кот закончил свою отвратительную трапезу, оставив лишь красное пятно на полу. Облизнулся и сказал:
— Ты славно задурил ему голову. Такие, как он, нередко попадаются вот так — на тщеславии и желании поторжествовать.
В ответ Гастон громко хлюпнул носом. У него от облегчения покатились слезы из глаз.
-Хватит реветь, — потребовал кот. — Здесь вот-вот будут люди графа. Не смей показывать им такую слабость. Мы победили хозяина замка и теперь, если поведешь себя так, как я учил, ты сможешь занять его место.
…Жжение на груди не утихало. Гастон нащупал порванную на груди кольчугу и лохмотья одежды под нею. Все же старая кольчуга спасла его, и медвежьи когти лишь оставили кровоточащие полосы на его ребрах. Следы когтей виднелись еще и на опрокинутом столе. Даже пол кое-где был отмечен этими когтями — медведю хватило всего лишь пройтись здесь.
Что скажут бароновы слуги, когда явятся сюда? И почему они еще не сбежались на рев? Он тут почти беспомощен, от барона не осталось даже тела, зато есть звериные следы по залу… Не убьют ли прямо здесь его, чужака, просто чтобы скрыть нелепости?
Бояться, впрочем, сейчас душевных сил не было.
Кое-как поднявшись, Гастон добрел до ближайшего окна. И первое, что он увидел — как глухую зимнюю ночь за окном прорезает, извиваясь, цепь огней, подбирающаяся все ближе к замку.
-Надо же. — Кот возник на подоконнике, и Гастон вздрогнул. Почудилось, или его мохнатый спутник стал еще больше? — Граф торопится. Он любопытен и все еще готов рисковать, хотя обычно люди в этом возрасте уже предпочитают осторожность.
-И он хочет увидеть…
-Барона Карабаса, конечно. И его послушное баронство.
На месте слуг, подумал Гастон, я бы прямо сейчас явился. Самое время узнать, чем закончился поединок и велит ли хозяин впускать незваных гостей.
И точно — за дверями затопотали.
-Дозвольте войти, господин барон! — выкрикнули оттуда. Подождали. Воззвали снова.
Кот больно ткнул Гастона лапой в бок и тихо рыкнул.
-Входи! — у парня почти получилось по-настоящему приказать.
Распахнулись двери, замер от испуга и изумления слуга в проеме…
-Ну же! — шипит сзади. — Повторяй за мной…
-…Оборотень убит и рассыпался прахом! Если вы не желаете стать соучастниками его злодеяний — признайте мою победу!
Ну, первое, что слуги сделали — бросились к окнам. Внизу горели факелы, освещая пустой двор. Только убедившись, что тела ни в зале, ни под окнами нет, слуги один за другим оглядывались на победителя — и отступали, разглядев разорванную, как тряпка, старую кольчугу у него на груди.
-Прямо сейчас, — повторял Гастон подсказанные слова, — сюда едет господин граф. Я знаю, где оборотень прятал кости своих жертв и открою место перед всеми. Только посмейте мне помешать — и я перед всеми назову вас пособниками людоеда!