— Это ужасно, — шепчу я.
— Таков этот мир, — пожимает он плечами. — Именно поэтому я не хочу продолжать эту глупую вендетту против Империи. Даже если я доберусь до вершины, они никогда не примут меня. В одном отношении твоя мать была права. Они могут почитать Амона, военную легенду, но они всегда будут сторониться Амона, Рива.
— Может быть, все изменится.
— Изменится ли? — он грустно улыбнулся. — За то время, что я живу, люди стали только более нетерпимыми к тем, кто не похож на них. В Империи так много фракций, так же как и народов, которые ненавидят друг друга до мозга костей. Должен признаться, что мне не будет грустно покидать этот мир.
— Слушая твои истории, я очень рада, что выросла в изоляции. Я не могу себе представить, как можно жить в постоянном страхе, что люди узнают, кто я такая, и... возненавидят меня. Я прекрасно понимаю, что, несмотря на то, что я выгляжу гуманоидом, мои способности заставят людей относиться ко мне скептически. Как и во время экспериментов, когда я была моложе, всегда найдутся те, кто захочет докопаться до сути моих способностей или воспроизвести их.
Амон кивает.
— Мне кажется, что я рассказал тебе только об уродливых сторонах Аркгора, — усмехается он. — Есть и хорошие стороны: теплые люди, традиции и история, и, конечно, потрясающая природа. Для кого-то это может стать убежищем. Только…
— Не для нас.
— Мы найдем свое место, Села. Возможно, это будет не этот мир и не следующий. Но в конце концов мы найдем свое счастливое место.
Я протягиваю руку через стол и сжимаю его ладонь.
— Ладно, хватит о грустном. Пришло время торта, — говорю я, подтаскивая поближе красивый торт, который он купил.
Амон с помощью ножа разрезает его на несколько кусков, кладет один на мою тарелку, другой на свою.
Как только я почувствовала вкус торта на языке, все мое лицо расплылось в улыбке.
— Это замечательно, Амон. И мой любимый вкус!
Он забавно качает головой, но продолжает меня кормить. И я, чтобы быть немного нахальной, тоже кормлю его, поднося к его губам аппетитные кусочки сладкого лакомства.
Мы не торопимся есть, но когда закончили, Амон первым встал, в его глазах блеснуло возбуждение.
— Теперь, когда я тебя подсластил, пора заканчивать, дорогая жена, — подмигивает он мне.
Я хихикаю от его нетерпения.
Поднявшись с кресла, он не спеша расстегивает пуговицы на моем платье, и я оказываюсь перед ним совершенно обнаженной.
Он подхватывает меня на руки и несет к кровати, укладывая на чистые простыни. Наклонившись, он хватает меня за затылок, его рот открывается поверх моего, его поцелуй столь же силен, сколь и безумен. Краска на наших лицах размазывается и смешивается, создавая совершенно новые цвета и узоры.
Отстранившись, он снимает с себя рубаху и бросает её на землю, а затем продевает пальцы через пояс брюк и снимает их.
Мои глаза расширяются, когда я понимаю, что его часть стала еще больше, чем раньше. Насколько он увеличится?
Когда я откидываюсь на спинку кровати, Амон упирается коленом в матрас, подаваясь вперед, его тело накрывает мое, и он снова захватывает мои губы.
— Не бойся, — шепчет он мне в губы, когда чувствует, как я напрягаюсь.
— Дело не в этом. Просто…
Как сказать ему, что я хочу его больше всего на свете, но не знаю, чего ожидать? Что мне одновременно и любопытно, и страшно, но все это пересиливает желание быть с ним одним целым.
— Ты не должна мне ничего рассказывать. Я знаю, — уверяет он меня. — И мне так же страшно.
— Тебе?
Я поднимаю брови глядя на него.
— Я не хочу все испортить, и я хочу, чтобы тебе тоже было хорошо, — признается он.
Я облизываю губы, вглядываясь в напряженное выражение его лица. Его глаза полностью черные, чтобы дополнить краску на лице. Боги, но я тоже хочу доставить ему удовольствие. Даже не верится, что для него это тоже первый раз, и он нервничает так же, как и я.
— Скажи мне, что делать, — шепчу я.
— Просто… прикоснись ко мне. Везде и всюду. Здесь нет неправильных вариантов, Села. Я твой.
— Я тоже твоя, — улыбаюсь я, гладя его по щеке и наклоняясь, чтобы поцеловать его в губы.
Мои руки спускаются вниз по его телу, знакомясь с каждым шрамом и выемкой на его торсе.
В это же время Амон опускает голову и проводит губами по моей точке пульса, осыпая поцелуями с открытым ртом всю мою шею и спускаясь вниз по телу.
Зубами он перебирает один сосок, а затем проводит языком по бутону.
— Тебе нравится это? — спрашивает он, поднимая голову, и его глаза находят мои: любопытство, желание и любовь смешиваются в его взгляде.
Я горячо киваю, побуждая его продолжать, постепенно руша все свои запреты, когда желание берет верх. Все мои тревоги исчезают, и я сосредотачиваюсь на чистых ощущениях и его чувствах.
Он уделяет такое же внимание и другой груди, после чего продолжает свое путешествие вниз по моему телу. Обхватив мою попку, он кладет мои ноги себе на плечи и прижимается лицом к тому месту между моих ног, которое плачет от облегчения.
— Ты не представляешь, как долго я мечтал об этом, Села. Твой запах, — он делает паузу, глубоко вдыхая. — Он преследует меня, милая.
Первый же взмах его языка застает меня врасплох, глаза распахиваются в шоке, а по венам разливается удовольствие.
— Тебе это нравится, не так ли? — хихикает он, прижимаясь ко мне.
— Да… Еще, пожалуйста, — хнычу я, когда он целует меня в губы, так же как и в рот, сначала соблазнительно, тщательно облизывая меня, а затем переходя к полному удовольствию, когда его язык проникает внутрь меня, облизывая, как будто я вкусный десерт.
— Ты такая и есть. Ты такая чертовски сладкая, моя Села. Такая мокрая, такая моя, — мурлычет он, нежно обдувая мою влагу и заставляя меня дрожать.
— Амон… что…
— Кончи для меня, Села. Доставь мне удовольствие, — прохрипел он, обхватывая губами пучок моих нервов, заставляя меня трепетать и стонать. Мои пальцы вцепились в его густые локоны, и я побуждаю его продолжать.
Я не знаю, что со мной происходит, но внутри меня нарастает восхитительное напряжение, мои мышцы напрягаются все сильнее, чем больше он уделяет внимания этому месту.
Боже, но его рот на мне, там, внизу... Я никогда не думала, что нечто столь извращенное может быть так приятно.
— Амон, — стону я. — Я…
Мой позвоночник выгибается дугой, пальцы ног впиваются в матрас, и в этот момент мои слова обрываются. Волна чистого наслаждения прокатывается по мне, сменяясь легкой пульсацией, когда я чувствую, что снова приближаюсь к краю.
— Дай мне еще, любимая. Мне нужно, чтобы ты была мокрой и готовой для меня, — говорит он. — Позволь мне доставить тебе удовольствие, дорогая.
— Это… Это слишком, Амон. Я…
— Позволь своему мужчине доставить тебе удовольствие, Села, — рычит он, прежде чем возобновить прежние ласки. Волна за волной, я теряю счет тому, сколько раз я прыгала через край, так же как и времени, проведенного им между моих ног.
— Ты чертовски красива, Села, — шепчет он, томно облизывая меня. — Такая чертовски сладкая.
— Ты нужен мне, Амон. Пожалуйста…
Я хнычу, раскрывая объятия и призывая его прийти ко мне и заполнить эту ноющую пустоту внутри.
Он соглашается и поднимается по моему телу, снова целуя каждый сантиметр моей кожи, а затем целует мой рот и заставляет меня почувствовать вкус себя на нем.
— С этого момента ты будешь позволять мне есть эту сладкую маленькую киску каждый день, Села, — говорит он мне в губы. — Много раз в день. Каждый раз, когда я захочу поесть, ты раздвигаешь для меня ноги. Хорошо, жена? — соблазнительно произносит он.
Все мое тело слишком вялое, чтобы спорить с ним, поэтому я просто киваю. Я согласна сейчас на все, лишь бы он отдал мне больше себя.
— Хорошая девочка, — мурлычет он.
Прежде чем я успеваю понять, что происходит, он меняет наши позиции. Он сидит на кровати, а я лежу на нем, и его твердая часть касается моего бедра.
— Прикоснись ко мне, — просит он грубоватым голосом, его глаза прикрыты веками, но при этом смотрят на меня с решительной настороженностью.
Застенчиво улыбнувшись, я сначала глажу его по щекам, наклоняюсь, чтобы поцеловать его, а затем опускаюсь ниже, делая с ним то же, что он сделал со мной.
Я целую каждый сантиметр его груди, провожу языком по соскам и засасываю каждый в рот. Его реакция настолько завораживает, что вскоре я начинаю испытывать зависимость от его прикосновений, мне интересно, как он отреагирует дальше и какое удовольствие я смогу ему доставить.
Продолжая спускаться вниз по его телу, я опускаю руки к его груди и провожу ногтями по коже, а затем успокаиваю легкое жжение языком.
— Какая хорошая девочка, — мурлычет он, его грудь вибрирует от этого звука. Его глубокий гул эхом разносится по пещере, когда он хвалит каждое мое действие.