— Звучит логично, — киваю я, глядя на Амона, который, сузив глаза, смотрит на Амброзия.
— Есть ли в этом какая-то опасность? — спросил Амон.
— Нет. Она может почувствовать некоторую слабость после того, как я проведу ритуал, но она быстро восстановится.
— Слабость? Почему? — продолжает допытываться Амон.
Я слегка ущипнула его, но он проигнорировал меня.
— Перезагрузка, скорее всего, будет шоком для ее организма, — объясняет Амброзий. — Потребуется как минимум несколько дней, чтобы ее организм восстановился.
— Спасибо, что объяснили. Мы можем приступать, когда вы будете готовы. Верно, Амон?
Я бросаю на него пристальный взгляд.
— Да. Мы можем продолжать, — улыбается он.
— Извините нас на минутку, — говорю я Амброзию, оттаскивая Амона в сторону.
— Что случилось? — спрашиваю я, прикусив губу.
— Мне это не нравится — то, что ты будешь слабой. Что это может повредить тебе.
— Он сказал, что мне это не повредит, Амон. Это просто естественно, что моя энергия должна восстановиться после ритуала. То, что он сказал, имеет смысл.
— Возможно, но это не значит, что мне это должно нравиться.
— Но ты ведь позаботишься обо мне, когда я буду слабой и беспомощной?
Я хлопаю ресницами.
— Конечно, — прошептал он с любовью. — Ты знаешь, что я сделаю для тебя все, моя дорогая Села, — шепчет он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в лоб.
Его губы задерживаются на мгновение, но я впитываю его прикосновения, пытаясь отпустить часть своего беспокойства.
Вот оно. Это момент, который навсегда изменит нашу жизнь.
— Давай сделаем это, — наконец говорит он.
Поднеся руку к его щеке, я легонько поглаживаю ее, вглядываясь в прекрасные черты его лица, которые еще больше подчеркиваются любовью, отражающейся в его глазах.
— Спасибо, что поддержал мое решение, Амон. Для меня это очень важно, — признаюсь я.
Я знаю, как скептически и испуганно он к этому относится. Но, несмотря на то, что все время до сегодняшнего дня он был неспокоен, он не пытался меня переубедить. Он просто был рядом со мной, несмотря на свои сомнения. И это значит для меня больше, чем он может себе представить.
— Ты не должна благодарить меня за что-то подобное, Села. Если это сделает тебя счастливой, я готов на все, — он еще раз поцеловал меня, прежде чем мы вернулись к Амброзию.
— Мы можем продолжать, — говорю я старшему.
— Хорошо, — кивает он. Повернувшись к Амону, он продолжает. — Как и раньше, мне не придется к ней прикасаться, — уверяет он, несомненно, заметив, как он приходит в ярость при малейшем намеке на то, что кто-то подошел ко мне слишком близко.
— Если бы вы могли сказать мне, что я должна сделать.
— Вы можете лечь вон на тот диван, — он указал на кресло. — Я просто прочту ритуал и с помощью своих сил сначала открою ваши энергетические меридианы. Затем я очищу от скверны заклинания и все сброшу. Возможно, от плохой энергии останутся физические следы. В этом случае, пожалуйста, не пугайтесь.
— Все в порядке.
— Ваш муж может сидеть рядом с вами, но прикасаться к вам он не должен, иначе заклинание может не сработать.
Амон кивает.
— Я занимаю место на диване, ложась на спину и положив руки на бока.
Амброзий приносит два кресла — одно для себя, которое он ставит перед диваном, и одно для Амона, которое он ставит в конце дивана.
— Я здесь до конца, милая девочка, — пробормотал Амон, занимая свое место.
Знать, что он рядом со мной — это все, что мне нужно, чтобы чувствовать себя в полной безопасности.
— Сейчас я начну, — объявляет Амброзий. — Но сначала. Села, пожалуйста, дай свое согласие на проведение ритуала. Это можно сделать только с твоего согласия.
— Я согласна на ритуал, — пробормотала я.
Когда с этим покончено, Амброзий приступает к работе.
Его голос тих и едва слышен, когда он проводит рукой по моему телу, от его ладони исходит голубоватое свечение. Его рука парит надо мной, начиная с головы и спускаясь по телу до самых ног.
Сразу же наступает головокружение, тело необъяснимо напрягается.
Как будто внутри меня что-то насильно открывают.
Как и при направлении энергии на собственные нужды, тело покалывает, в разных местах тела появляются горячие точки, жар почти нестерпимый.
Но я все держу в себе. В конце концов, я привыкла к боли и могу ее выдержать.
— Твои меридианы открыты, Села. Теперь пришло время очистить их от плохой энергии. Это должно быть самым болезненным. Потерпи, пожалуйста, — наставляет Амброзий.
Я крепко киваю ему.
— Я здесь, — шепчет Амон, едва удерживаясь от того, чтобы не прикоснуться ко мне и не испортить ритуал.
Когда Амброзий переходит ко второй части ритуала, боль становится сильнее, и вся она концентрируется в моей груди, прямо над сердцем. Кожа становится такой горячей, что кажется, я сейчас потеряю сознание.
Я изо всех сил вдыхаю и выдыхаю, чтобы противостоять ей, но это мало помогает.
Жжение усиливается, и мне кажется, что кто-то проникает внутрь моего тела и силой вытягивает мою душу.
С губ срывается хныканье, когда небольшая область над грудью накаляется до такой степени, что на коже вырисовывается фигура, прежде чем что-то пытается вырваться из меня.
Мои глаза распахиваются в шоке от этого ощущения.
Боги, но это действительно похоже на то, как будто кто-то вырывает мое сердце из груди.
Но я терплю.
— Плохая энергия выходит на поверхность, — говорит мне Амброзий. — Еще немного, и я смогу снять ее с тебя, — уверяет он меня.
Только эта мысль заставляет меня не останавливаться на достигнутом, отодвигая всю боль на второй план и концентрируясь на будущем, которое у нас будет с нашей новой семьей.
Эта боль — ничто по сравнению с той радостью, которую мы познаем в будущем.
Моя кожа лопается, когда что-то вырывается из меня, громкий звук пронизывает воздух, а затем боль внезапно стихает.
— Вот и все. Теперь я заберу его, — говорит Амброзий, глядя на Амона, чтобы оценить его реакцию.
Амон кивает, и Амброзий протягивает руку, чтобы взять с моей груди нечто, напоминающее драгоценный камень.
— Это плохая энергия, которую изгнало твое тело. Я оставлю ее у себя и распоряжусь ею должным образом, — произносит он с деланным спокойствием, убирая драгоценность в карман. — Теперь перезагрузка.
Его рука снова работает, напевая те же слова, что и раньше.
Мое тело вяло, и я почти не чувствую своих сил.
Когда он заканчивает, я даже не могу сказать спасибо, потому что это действие требует энергии, которой у меня нет.
— Сейчас ей нужен отдых, — говорит он Амону. — Через неделю или около того она должна быть в порядке. Если нет, приходите ко мне. Но только через неделю.
Амон скрипит зубами, кивая в знак согласия.
Взяв меня на руки, он телепортирует нас обратно в наш дом.
— Села… — сурово выдыхает он, гладя меня по волосам. — Ты выглядишь такой бледной и больной, любовь моя. Как ты себя чувствуешь?
— Х-хорошо, — шепчу я ложь, и это слово только для его пользы.
Мне кажется, что я умираю. Мне холодно, я устала, и у меня такое головокружение, что я едва могу сфокусироваться на фигуре Амона передо мной.
— В-воды, пожалуйста, — тихо прошу я.
Он тут же приносит мне стакан воды и помогает выпить, так как я слишком слаба, чтобы держать его самостоятельно.
— Давай сделаем тебе горячую ванну. Может быть, это поможет? — предлагает Амон.
Я киваю, одаривая его небольшой улыбкой.
Амон осторожно раздевает меня и ведет к нашему бассейну. Он раздевается сам и, взяв меня на руки, медленно входит в воду.
— Я волнуюсь, — шепчет он, прижимая меня к своей груди так, чтобы все мое тело, кроме головы, было погружено в воду.
Он наклоняется и проводит губами по моему лбу, носу, а затем по губам.
— В-все б-будет в п-порядке, — заикаюсь я.
Несмотря на горячую воду, я все еще дрожу от холода.
Но Амброзий предупредил меня об этом побочном эффекте. Он сказал, что я буду слабой довольно долгое время, и я приняла это как цену, которую придется заплатить за исполнение своего желания. Поэтому мне ничего не остается, как спокойно терпеть.
— У нас будет ребенок, — шепчу я, обвивая руками шею Амона и прижимаясь губами к его коже, пытаясь впитать его тепло. — Я з-знаю, что у нас б-будет.
— Будет. Конечно, будет, моя Села.
— Я х-хочу, чтобы ты з-занялся с-со мной любовью сегодня н-ночью, — говорю я ему. — С-сегодня н-ночью этой н-ночью. Я з-знаю это.
— Села… Ты что, не видишь, в каком ты состоянии? Ты не перестаешь дрожать в моих объятиях и хочешь, чтобы я занялся с тобой любовью? Ты даже ходить сама не можешь, милая.
— Я м-могу. Пожалуйста, Амон, — умоляю я его.
И чтобы доказать ему, что я могу, когда мы выходим из ванны, я заставляю себя идти в нашу спальню.
— Я немного устала, — я стараюсь не запинаться. — Но я знаю, что это тот самый момент, — говорю я, обращая к нему свой взгляд, желая, чтобы он выполнил эту единственную мою просьбу.