Элисон указывает на конверт.
— О, я забыла об этом. Я получила письмо, — восторженно восклицаю я.
Кроме сестер, у меня нет никого, кто мог бы мне что-то прислать, так что лучше всего предположить, что это письмо от них.
— Я завидую. Эти твои монашки обращаются с тобой лучше, чем моя собственная мать со мной, — ворчит Эллисон, но я знаю, что это не со злым умыслом.
Сестра Мэри всегда присылает мне ткани, чтобы я сшила себе одежду, а сестра Энн каждый месяц присылает мне новую книгу. Это их способ дать мне понять, что я всегда в их мыслях. В ответ я обязательно посылаю им настойки, которые делаю из местных растений.
— Они прекрасны, не так ли? — рассеянно вздыхаю я.
Несмотря на то, что я осиротела в столь юном возрасте, считаю себя невероятно везучей. У меня есть работа и люди, которые заботятся обо мне. У меня есть крыша над головой, место для сна и теплая пища в желудке. Независимо от того, как вы оцениваете мое положение, оно намного выше среднестатистического, уж точно больше, чем многие люди могут похвастаться.
Возможно, именно поэтому я не желаю признавать, что мне чего-то не хватает.
Я люблю, и меня любят в ответ, но в моем сердце есть зияющая дыра, которая, кажется, кровоточит невидимой кровью.
Это то, с чем я живу всю свою жизнь — ощущение, что мне не хватает чего-то неотъемлемого. Но это также то, в чем я никогда никому не признавалась. Это заставило бы меня выглядеть неблагодарной, и это последнее, кем я являюсь.
Мне просто... тревожно.
Натянув улыбку, я присаживаюсь на кровать, открываю ящик и нащупываю нож для бумаги. Осторожно разрезав верхнюю часть конверта, просовываю руку внутрь, чтобы вытащить содержимое.
Мои глаза расширяются, когда вижу три разных маленьких конверта: один очень толстый, а два других тонких, вместе с футляром для драгоценностей.
— Это монахини? — спрашивает Элисон.
Я медленно качаю головой, моргая, пока рассматриваю содержимое. Еще раз переворачиваю конверт в поисках отправителя, но его нет. Даже те, что поменьше, пустые.
— Кто же это?
— Я не знаю, — тихо отвечаю я.
Любопытство берет верх, и я вскрываю толстый конверт, задыхаясь при виде зеленого оттенка банкнот. Вытащив их, в шоке смотрю на пачки наличных, каких никогда в жизни не видела.
— Дарси, это…
— Кто мог прислать мне столько денег? — шепчу я.
Мое тело застыло в шоке, так как я не могу оторвать взгляд от денег.
Эллисон оказывается быстрее меня, она подходит ко мне, садится на кровать и пересчитывает деньги.
— Это одна тысяча, — шепчет она, благоговение в ее голосе отражает мое собственное.
— Одна тысяча долларов, Дарси. Это четверть того, что мы зарабатываем за год.
— Но как…
— Проверь письма, — указывает она на два других.
С помощью ножа для бумаги я вскрываю первый конверт, достаю из него аккуратно сложенное письмо и, кажется, это билет на поезд.
— И что? Что там написано? — нетерпеливо спрашивает Эллисон, пока мои глаза сканируют содержимое письма.
— Это от мистера Вогана. Адвокат, — бормочу я, не веря своим глазам. — Он утверждает, что пишет от имени моего биологического отца, Лео Пирса, который...
Я неловко сглатываю.
— Недавно скончался.
— Твой биологический отец?
Она нахмурилась.
Я уже говорила ей, что никогда не знала, кто мой отец. Моя мать никогда не раскрывала эту информацию, и если бы я вдруг спросила о нем, она бы сказала, что он не был хорошим человеком.
— Это еще не все, — шепчу я, смачивая губы.
— Он просит меня присутствовать на похоронах Лео Пирса, которые состоятся через три дня, и на оглашении завещания, поскольку я в нем фигурирую. Но для этого он хочет, чтобы я приехала в родной город моего отца — Фэйридейл.
— Фэйридейл, — нахмурилась она.
— Я никогда о нем не слышала.
— Очевидно, это где-то в Массачусетс, — говорю я, глядя на билет на поезд.
На нем написано Бостон — Фэйридейл с гибким диапазоном дат с 28го по 31е августа.
— И для чего он дал тебе тысячу долларов? Это не имеет смысла, — комментирует она.
— Он сказал, что это для того, чтобы убедиться, что у меня есть все необходимое, пока я не доберусь до Фэйридейла.
И это не все.
Мистер Воган утверждает, что у меня есть другие члены семьи: два сводных брата и сестра. Но судя по их возрасту…
Я едва подавил вздох при осознании того, что я не только незаконнорожденная, но и, скорее всего, плод интрижки. И там будет его жена.
Нет, я не могу поехать, зная, что буду нежеланным гостем.
Но когда я читаю дальше, мистер Воган уверяет меня в обратном.
— Семья желает познакомиться с вами как можно скорее, — читаю я вслух.
— Так ты поедешь? — спрашивает Элисон, выводя меня из оцепенения. — Ты должна. Если он дал тебе тысячу долларов на все необходимое, то кто знает, что там в завещании.
— Я не знаю… — пробормотала я, неуверенность когтями вцепилась в меня.
Дочитав письмо, я перечитываю его снова. Что-то неприятное щемит в груди, но не знаю что.
Тысяча вопросов одновременно проносится в моей голове.
Почему именно сейчас?
Мой отец так и не удосужился связаться со мной, пока был жив, так зачем ему понадобилось делать все возможное, чтобы оставить мне что-то в наследство?
Но самое главное, как этот мистер Воган нашел меня в Сент-Рассел? Как он мог узнать, где я живу, если только…
— Он, должно быть, все время знал, где я нахожусь, — шепчу я, моргая, чтобы прогнать внезапную влагу, выступившую на ресницах.
Мой отец, этот Лео Пирс, должен был знать, где я была все это время. И даже зная это, он оставил меня на воспитание чужим людям, совсем одну в этом мире.
Осознание этого факта приводит меня в замешательство.
Вместо радости от того, что у меня есть еще семья или что я могу унаследовать хорошие деньги, я чувствую только тревогу.
Но как только эта мысль зародилась, ничто не может ее остановить.
Деньги на мой курс для преподавателей. Мое распределение в Сент-Рассел. Было ли все это фарсом? Были ли сестры тоже в этом замешаны?
Я всегда задавалась вопросом, почему именно я. Почему только мне выпало счастье оплачивать столько вещей, в то время как другие могли только мечтать о том же.
В то время я считала, что у меня больше всего шансов, и это был полностью заслуженный результат. А теперь... сомнения берут верх.
Эллисон берет письмо из моих рук и быстро читает его от начала до конца.
— Он говорит, что ты должна обязательно прийти на оглашение завещания, — она указывает на слово обязательно в письме — слово, которое я пропустила, пока все переваривала.
— А если я этого не сделаю?
— Может, они не смогут его прочитать? Что, если это условие для всех, чтобы быть там до того, как они его прочитают?
— Ты права, — вздыхаю я.
Но прежде чем я успеваю принять решение, переключаю свое внимание на другой конверт и футляр с драгоценностями.
— Только не говори мне, что они прислали тебе еще и дорогие украшения? —простонала Элисон.
— Твой отец, должно быть, был чертовски богат.
Я ничего не отвечаю, осторожно открывая коробку, почти боясь того, что обнаружится ее содержимое.
И как я и предполагала, там оказалось нечто, что должно стоить целое состояние.
Это брошь в виде лебедя, инкрустированная бриллиантами, по крайней мере, тем, что, как я предполагаю, является бриллиантами. Задняя часть полностью сделана из золота, а белая передняя часть, должно быть, из фарфора.
Когда мои пальцы проводят по гладкой, роскошной поверхности, по спине пробегает дрожь осознания, как будто я уже делала это бесчисленное количество раз. Мы с Эллисон в благоговении смотрим на маленький аксессуар, понимая, что, вероятно, никогда в жизни не видели ничего столь же прекрасного.
Но когда шок вскоре проходит, в моих жилах поселяется разочарование, не похожее ни на какое другое.
Хотя на протяжении всей жизни мне открывались прекрасные возможности, я всегда чувствовала себя так, словно работала ради них. Да, удача сыграла свою роль, но я также сделала все, что было в моих силах, чтобы заслужить свою удачу.
Письмо от мистера Вогана, денежный вклад и теперь эта бесценная брошь, на которую я смотрю, говорят о том, что все предыдущее везение было не более чем расчетливым вмешательством.
— Открой письмо, — Эллисон вкладывает мне в руки небольшой конверт.
Дрожащими пальцами я разрезаю бумагу, при этом порезавшись.
— Ах, — вздрагиваю я, когда капля крови падает на белый лист бумаги. Поднеся палец ко рту, я посасываю маленький порез.
— Ты переживаешь. Это нормально, — уверяет меня Элисон.
— Давай я помогу, — говорит она, доставая квадратную черную коробку и ключ. На одной стороне коробки золотыми буквами написано мое имя, а на другой адрес: 12 Астор Плейс.
— Что это?
Моя подруга хмурится.
— Ключ от чего? — моргает она.