— Честно говоря, я не знаю, Элисон. Я не могу понять смысл всего этого, — честно говорю я.
Мое сердце громко бьется в груди, а в голове царит путаница, чем больше я думаю обо всех последствиях.
Сегодня я узнала, что у меня есть отец. Сегодня я также узнала, что потеряла отца.
И хотя ни то, ни другое не оказывает на меня особого влияния, как мысль о том, что Лео Пирс должен был знать обо мне, должен был следить за мной, это нервирует.
— Почему он не забрал меня к себе? — высказываю я свою крайнюю озабоченность. — Если он знал, где я, что я делаю, почему не вышел на связь? Почему я узнаю о нем сейчас, когда он уже мертв?
Эллисон на мгновение замолкает, просто пристально глядя на меня.
Хотя я еще не плачу, разочарование, страдание и боль должны быть отражены на моем лице.
— Ты можешь узнать причину, только поехав туда.
Я провожу зубами по нижней губе, переводя взгляд на все, что я получила: информацию, которая только что перевернула мою жизнь. В этот момент деньги волнуют меня меньше всего, хотя мне только что подарили тысячу долларов, как будто это мелочь. Я просто в ужасе от правды и от того, как она изменит все, что я знала до сих пор о своей жизни.
— Я не знаю, — качаю я головой.
Правда в том, что мне страшно от того, что я могу узнать. Но если я не поеду... сомнения будут продолжать терзать меня.
Сделав глубокий вдох, я собираю все бумаги, чтобы положить их обратно в конверт, невольно размазывая кровь из пальца по черной картонной коробке. Я вытираю ее как можно лучше, прежде чем положить все в тумбочку.
— Я не могу принять такое решение сейчас, — говорю я Эллисон.
— Я слишком запуталась, — поджимаю я губы.
— Не торопись, но я не думаю, что ты можешь слишком долго ждать, — осторожно говорит она мне, и я понимаю, что ее слова правда.
Потому что, если я должна присутствовать, мое чувство ответственности говорит мне, что я не могу не пойти.
Я делаю Эллисон еще одну чашку своего особого напитка, прежде чем извиниться и сказать ей, что мне нужно время, чтобы все обдумать.
Мое расписание на день выполнено, и я могу пойти на свое обычное место на крыше Альберт-холла. Ключи от крыши есть только у преподавателей, но никто никогда туда не ходит.
Заглянув сначала в столовую, чтобы собрать немного еды, я пробираюсь к черной лестнице и попадаю на крышу. Сразу же ароматный теплый летний ветер овевает мое лицо, убаюкивая меня обманчивым чувством комфорта.
Устроившись на земле, я прислоняюсь спиной к стене и выпускаю усталый вздох.
Хотя мое тело расслаблено пребыванием в знакомой обстановке, мой разум постоянно находится в состоянии войны.
Почему только сейчас?
Почему Лео Пирс не вышел на связь раньше? Конечно, если он оставил мне что-то в своем завещании, значит, он должен был испытывать ко мне какую-то привязанность.
Ответ, однако, находится прямо передо мной или, насколько я могу его понять.
Он был женатым человеком, когда сошелся с моей матерью и сделал ее беременной. В то время он, должно быть, чувствовал себя неловко из-за этого факта, поэтому скрывал его. Только после смерти он набрался смелости и признался всему миру, что у него есть еще один ребенок, тот, которому он ни разу не посмотрел в глаза. В конце концов, это всего лишь сожаление умирающего человека.
И все же, независимо от моих чувств по этому поводу, кажется, что я должна поехать, ради других членов семьи, которые, возможно, ждут, пока я закончу дела, а также ради моего собственного душевного состояния.
Я знаю себя.
В конце концов, мысли о том, что могло бы быть, начнут донимать меня, разрушая мое подсознание, пока не проникнут в мое сознание и не отпустят меня. Чем больше я пыталась спрятать этот вопрос, тем больше он пытался всплыть.
А еще любопытство.
У меня есть... родственники.
Поднеся палец к губам, я рассеянно провела языком по порезу, пытаясь успокоить легкое жжение.
Мистер Воган упоминал о двух сводных родственниках: брате — Августе, и сестре — Грейс.
Трудно поверить, что существуют другие люди, живущие с тобой одной крови — мысль почти нереальна.
Хотя в детском доме у меня было несколько друзей, ревность и расстояние в конце концов оборвали все связи. Я больше ни с кем не общалась, и я бы солгала, если бы это не причинило мне боль.
Эллисон была просто находкой, в ней я нашла хорошего друга.
Тем не менее, Август и Грейс — мои брат и сестра. Мои единственные живые родственники.
Смогла бы я прожить всю жизнь, не зная их? Возможно, могла бы, пока не знала об их существовании. Но теперь, когда я знаю, не могу просто игнорировать и это.
Чем больше я думаю об этом, тем больше убеждаюсь.
Я должна поехать в Фэйридейл. Но мне также нужно убедиться, что заявления в этих письмах законны, а для этого мне нужно поговорить с сестрой Мэри и сестрой Энн.
На следующий день я начинаю приводить свои дела в порядок, чтобы поскорее уехать.
Я поговорила с директрисой, и она предоставила мне месячный отпуск, разумеется, с вычетом зарплаты. Затем собираю одежду и вещи первой необходимости в небольшой чемодан.
Хотя билет на поезд, который я получила, был из Бостона в Фэйридейл, я собираюсь сделать небольшой крюк и сначала заехать в приют в Вустере, чтобы поговорить с сестрами. Если они подтвердят, что информация в письмах верна, я поеду прямо в Фэйридейл через Бостон. Возможно, это будет более долгий путь, но я лучше перестрахуюсь. Я читала в газете о мошенничестве с наследством, и хотя сомневаюсь, что мошенники дадут мне тысячу долларов вперед, реальность такова, что я незамужняя женщина без близких родственников, что может сделать меня идеальной мишенью.
— Ты очень смелая, раз решилась на такое, — комментирует Эллисон, наблюдая, как я складываю одежду в чемодан.
— Но ты умница, что посоветуешься с монахинями. Я бы ухватилась за первый шанс получить дополнительные деньги, — откровенно заявляет она.
— Это большие деньги, — киваю я, думая, что содержание завещания должно включать в себя гораздо больше, чем я уже получила.
— Но меня это никогда не волновало. Мне комфортно так, как есть, — слегка пожимаю плечами.
— Мне нравится моя работа, и у меня нет никаких личных расходов, которые требовали бы много денег.
— Может быть, потому что это все, что ты когда-либо знала, — замечает Элисон.
— Подумай обо всех вещах, которые ты могла бы купить: о платьях, сумочках, туфлях, — мечтательно восклицает она.
— Или подумай о поездках, которые ты могла бы совершить. Разве ты не говорила, что однажды хотела бы побывать в Европе?
Я киваю.
Я мечтала побывать в Англии с тех пор, как впервые прочитала «Джейн Эйр».
Но я также все время осознавала, какая это глупая мечта.
Я преподаватель. И хотя у меня, может быть, и неплохая годовая зарплата, она и близко не соответствует тому, что нужно, чтобы позволить себе поездку за границу.
— Ты сможешь, если они дадут тебе много денег, — хихикает Эллисон.
— Ты можешь поехать в Лондон. Посмотреть на эти шикарные дворцы. Может быть, влюбишься в англичанина, — подмигивает она мне.
Я краснею и отворачиваюсь, чувствуя, как краснею с головы до ног.
У Элисон есть парень, которого она навещает по выходным. Он банкир в Банке Бостона, ему около двадцати лет, и он основательно настроен на успех. Они уже давно говорят о браке, и Элисон уверена, что он скоро сделает ей предложение.
Через нее мне удалось испытать на себе, что значит быть влюбленной и иметь отношения. И, несмотря на мои протесты, она даже делилась подробностями их интимной жизни.
Для моих девственных ушей все это звучало так скандально, но я не могла не почувствовать всю притягательность этого — найти того единственного человека, с которым можно разделить всю себя.
Хотя я довольна своей жизнью, должна признаться, что всегда мечтала встретить своего собственного прекрасного принца. Может быть, какого-нибудь очаровательного мистера Рочестера или задумчивого Хитклифа. Но, несмотря на это, я никогда не пыталась ходить на свидания.
Я посещала некоторые светские мероприятия, и меня даже приглашали на свидания некоторые симпатичные джентльмены. Каждый раз, по непонятной причине, я им отказывала.
Мне двадцать четыре года, а я ни разу не была на свидании.
Но даже если бы у меня появились деньги, разве моя жизнь изменилась бы так резко?
Хватило бы у меня, наконец, смелости выйти в мир и сделать то, что я всегда хотела сделать? Почему-то я в этом сомневаюсь.
Тем не менее, по крайней мере, у меня будет такая возможность.
— Может быть, — пробормотала я.
— За деньги, конечно, можно многое купить.
Но есть еще несказанное. Можно ли на них купить счастье?
Я знаю, что Элисон через секунду ответила бы положительно, и объективно я должна согласиться. Но что-то гложет мою совесть. То же беспокойство, с которым я всегда сталкивался, заставляет меня думать, что есть нечто большее. Свобода, не похожая ни на какую другую, которая не имеет ничего общего с материальным, возможно, даже с телесным.