— Он был убийцей, который любил уродовать своих жертв. Все женщины, — кивает он мне низким голосом, делая паузу, словно ожидая моей шокированной реакции. Когда я не реагирую, а выжидающе смотрю на него, он прочищает горло и продолжает.
— Его нашли пару лет назад, когда он жил в Фэйридейле с дюжиной или около того трупов в своем доме.
Хотя то, что он говорит, ужасно, я не понимаю, почему это должно превратить Фэйридейл в неугодное место, и задаю ему тот же вопрос.
— Но если его поймали, то почему люди избегают Фэйрйидейла?
— Видите ли, мэм, он не первый преступник, пойманный в этом городе. Он как магнит для плохих людей, — покачал он головой.
— Вы не встретите слишком много людей, которые захотят туда поехать.
Сестра Мэри говорила, что это пристанище для миллионеров. Теперь проводник говорит мне, что это пристанище для преступников. Но кто сказал, что эти два понятия не пересекаются?
— Понятно, — отвечаю я, сохраняя спокойное выражение лица.
Господи, во что я ввязалась?
— Спасибо, — киваю я, кладу вещи в сумочку, затем поднимаюсь и беру свой чемодан из верхнего отсека.
— Желаю вам удачи, мэм, но на вашем месте я бы избегала этого места. Особенно если вы одна... — он запнулся, но подтекст был понятен.
— Я приму это к сведению. Хорошего дня, — наклоняю я голову, прокладывая себе путь через ряды сидений. Выйдя из поезда, я оглядываюсь по сторонам и планирую свои дальнейшие действия. В то же время в моей голове не перестают звенеть сигналы тревоги, а легкий испуг в туалете вызывает учащение пульса.
Вот что я получила за то, что впервые в жизни попыталась быть смелой. Я должна была сидеть дома, уютно устроившись в своей, возможно, слишком уютной жизни. Все деньги мира не стоят стресса от одиночества в чужом месте.
Как женщина без сопровождения.
Разве я не читала достаточно историй о молодых женщинах, пропавших без вести? Или слышала по радио о последних исчезновениях? Последнее, что мне нужно, это стать дополнительной статистикой, поскольку я сомневаюсь, что у кого-то будет большой стимул разыскивать сироту, у которой нет живых родственников.
Осторожная, здравомыслящая часть меня говорит мне купить еще один билет и вернуться в Бостон — обратно к своей неопасной жизни.
Но есть и другая часть меня — та, которую я подавлял всю свою жизнь. Та, что жаждет приключений, семьи и чувства принадлежности. Часть меня, которая ищет цель, которую, как я прекрасно знаю, я не найду в залах Святого Рассела.
Я могу гордиться своей работой и получать удовлетворение от того, что хорошо в ней разбираюсь, но это не та, кто я есть. Это не моя личность. Или, по крайней мере, не вся моя личность.
Я читала и мечтала о приключениях, но ни разу не пыталась путешествовать сама. Ради Бога, Вустер — Бостон — это самое дальнее путешествие, которое я когда-либо совершала. Не говоря уже о том, что все мои путешествия были связаны исключительно с делами. Я никогда не ездила в путешествие сама. А учитывая, что я уже больше года работаю по найму, получая зарплату, я вполне могла бы это сделать.
Но я так и не сделала.
Я сидела в своем маленьком пузыре, наблюдая за миром издалека, читая и слушая о нем от других людей, но никогда не решалась сделать что-то самостоятельно.
То беспокойство, которое скрывалось всю мою жизнь, решило высунуть голову прямо в этот момент и побудило меня двигаться дальше. Шаг за шагом я иду вперед, полная новой уверенности и решимости найти того, кто подскажет мне, как попасть в Фэйридейл.
Вместо бедной сироты Дарси я стану храброй наследницей Дарси.
Но как только эта мысль приходит мне в голову, я отшатываюсь, когда кто-то натыкается на меня. Прежде чем я успеваю восстановить равновесие, мой чемодан вырывают из рук.
Я не успеваю среагировать, и когда пытаюсь схватить свой чемодан, мужчина с лохматыми волосами и красными глазами смотрит на меня с отвращением, плюет мне в лицо и толкает меня так сильно, что я падаю на спину.
Тяжело дыша, я смотрю широко раскрытыми глазами, как он убегает с моим чемоданом, а я не могу ничего сделать, чтобы остановить его. Люди по всему вокзалу смотрят на это, но никто не подает виду. Несколько жалких взглядов, несколько покачиваний головой, но никто даже не поинтересовался, все ли со мной в порядке.
Сдерживая слезы разочарования и смущения, пытаюсь встать, немного шатаясь при этом. Спина болит, а локти жжет от удара о тротуар, так как я пыталась ими смягчить падение. Когда я осматриваю их, то вижу содранную кожу и следы крови.
— Черт побери, — бормочу я, резко фыркая и сдерживая проклятие, от которого монахини упали бы в обморок от его кощунственности.
По крайней мере, он не забрал мою сумочку. Это единственное, что я могу сказать себе, пока ищу салфетку, чтобы вытереть противную слюну со своей кожи. Но даже эта позитивная мысль не заставляет себя долго ждать, когда я понимаю, что большая часть моих денег была на дне чемодана. Не говоря уже о моей одежде, все вещи, которые я любила и копила месяцами, чтобы купить.
Слезы застилают мои глаза, в то время как мой гнев нарастает.
— Фу, — скриплю зубами, собираясь ударить ногой по зданию передо мной, но останавливаюсь в последнюю секунду, так как понимаю, что только причиню себе еще большую боль.
Мало того, что я только что узнала, что поезда до Фэйридейла нет, так теперь меня еще и ограбили.
Какое. Чудесное. Начало.
В моей сумочке меньше пятидесяти долларов, и, оглядевшись вокруг, я выдохнула с облегчением, когда мои пальцы наткнулись на маленький футляр с драгоценностями.
Брошь все еще у меня.
Но как я могу радоваться такой мелочи, когда я потеряла почти все свое имущество?
Если мгновение назад мое настроение было на высоте, то теперь оно упало до таких пугающих глубин, что не знаю, как я не превратилась в плачущую сумасшедшую прямо в этот момент. Должно быть, все эти люди смотрят... Я уже стала центром внимания, когда вижу, как несколько женщин хихикают в углу, а другие мужчины свистят на меня и делают непристойные предложения.
Если люди здесь так себя ведут... Тогда мне страшно подумать, что в Фэйридейле будет лучше. Но я не позволю этому остановить меня сейчас, когда я решила, что буду идти до конца.
Стиснув зубы, я высоко поднимаю подбородок, шагая внутрь вокзала, направляясь прямо к информационному киоску.
— Извините, — стучу я в окошко. Скучающая женщина, громко жующая жвачку, поднимает на меня взгляд.
В замешательстве я тяжело сглатываю, пытаясь сохранить самообладание.
— Не могли бы вы сказать мне, как я могу добраться до Фэйридейла?
Я использую свой самый дружелюбный к людям голос в надежде получить полезную информацию.
Но даже этого недостаточно, так как женщина смотрит на меня сверху вниз, ее губы подергиваются в раздражении.
— Если у вас нет машины, дорогая, то никак, — отвечает она, слова легко слетают с ее языка.
Как раз когда я собираюсь задать еще один вопрос, она поворачивается ко мне спиной, фактически игнорируя меня.
Я удивленно моргаю. Конечно, она не так обращается с другими людьми, когда ее работа — отвечать на вопросы.
— Извините, — прочищаю я горло, говоря громче.
Она наполовину поворачивается и смотрит на меня как бы со стороны.
— Как я могу найти машину?
— Милая, — подчеркивает она это слово. — Похоже ли это на место проката?
Мои губы приоткрываются шоке от ее тона.
— Возможно, вам больше повезет на главной дороге, — говорит она, прежде чем снова проигнорировать меня.
Понимая, что ничего от нее не добьюсь, я оглядываюсь вокруг, следую указателям и выхожу на главную дорогу.
Пятьдесят долларов должны доставить меня в Фэйридейл и еще хватит на обратную дорогу, если что-то не получится. Это не облегчает моего разочарования от потери более девятисот долларов и моей самой любимой одежды.
Вот так просто. Исчезли в мгновение ока.
В уголках моих глаз скапливается влага, и я поднимаю руку, чтобы вытереть слезы. Последнее, что мне сейчас нужно, это поддаться своему все более неустойчивому настроению или проявить слабость, когда ясно, что в этой местности все бесчувственны к правонарушениям.
Сделав глубокий вдох, я пробираюсь к главной дороге, думая найти таксиста, готового отвезти меня в Фэйридейл. Это может обойтись дороже, но мне будет удобнее, чем ловить попутку со случайным водителем.
Передо мной простирается длинная и совершенно пустая дорога. Солнце высоко в небе, жара почти нестерпимая.
Я подношу салфетку ко лбу, вытирая несколько капель пота.
На мне темно-синяя рубашка и длинная черная юбка, и я знаю, что в этой одежде я сварюсь, если мне придется идти по такой жаре, чтобы найти такси.
Но едва я начинаю идти по улице, как в воздухе раздается пронзительный звук мотора. Не прошло и секунды, как прямо передо мной останавливается черный Bentley Continental. Возможно, я не очень разбираюсь в автомобилях, но я знаю этот автомобиль и то, что это очень дорогая марка, которую обычно можно увидеть только в кино или на рекламных щитах.