Большую часть стены напротив занимало что-то вроде аквариума. Обитавшие в нем анимоны не парили свободно, как в других помещениях Дома, они находились за стеклом, неподвижные, словно прилипшие к стенкам. Их было около сотни – сплошная изумрудная масса, от вида которой у Липы по спине побежали мурашки.
– Почему они там? – обернувшись, спросила она.
– Слизь, – коротко пояснил Игнас. – Без нее я потеряю возможность ходить через Прослойку.
Он скинул куртку и устало прислонился к стене.
– Я бы сказал «располагайся», но… – Он усмехнулся, не закончив мысль. Располагаться было негде. Кроме пресловутого дивана.
Липа остановилась у широкого стола, заваленного инструментами, о предназначении которых она могла лишь догадываться. Многочисленные емкости – от стеклянных с мерными делениями до старых, чугунных: тигель, горелка… Тут же лежали отвертки всевозможных размеров, платы и кабели.
– На случай, если понадобится ремонт.
– Твоя рука…
– Да, – кивнул Игнас. Следом за курткой он стащил рубашку, на рукавах которой засохли пятна грязи. Под белой футболкой Липа разглядела «шов» – место на плече, где протез крепился к суставу.
– Бионика. – Он сжал кулак, и искусственные мышцы предплечья напряглись. – Электроприводы, микропроцессор, распознающий импульсы, и в довершение – силиконовая оболочка. Издали не отличишь, а?
Липа почувствовала, как любопытство разъедает серной кислотой, но спрашивать в лоб было не лучшей затеей.
– Расскажешь? Не обязательно сейчас…
«Может, когда-нибудь», – хотела сказать она, но осеклась: «когда-нибудь» означало, что она останется с Игнасом надолго.
Он ведь сказал: «вернешься, когда захочешь», и Липа знала, что захочет скоро. Она соскучится по Виту и маме, пусть даже время для них течет иначе. Она непременно устанет от чудес, сквозь которые вел ее Игнас, не позволяя перевести дух.
Только сейчас она заметила, как малыш-анимон, следовавший за ними все это время, в нерешительности завис у двери. Он испускал тревожный прерывистый свет и не решался «войти». Может, его смущала стайка сородичей за стеклом аквариума?
– Расскажу. – Игнас всегда улыбался уголком губ, словно бы половиной лица, в то время как другая половина оставалась бесстрастной. – Этот парень, похоже, никуда от тебя не денется. Не хочешь дать ему имя?
Липа в удивлении подняла брови.
– А можно? Ну, в смысле, они же не питомцы.
– Обычно нет. Люди, живущие вдали от воронок, вообще не знают об их существовании, а те, кто знает, привыкли их не замечать. Я просто подумал, тебе захочется чего-то… вернее, с кем-то… Я плохо тяну на друга, Филиппина.
– Да уж!.. Водоросль, вызывающая истерики, куда лучше.
Рассмеявшись, он опустился на диван, прикрыв глаза. Похлопал рядом с собой.
– Садись. Расскажу то, что знаю. А решать только тебе. Прости, что ничего не предлагаю, плохой из меня хозяин. Но и Дом не лучшее место для чаепитий. Я не задерживаюсь тут надолго без надобности.
– Ты сказал, что мы вернемся, как только я скажу. Что получится отодвинуть Гниение от острова.
– Я… Не все так просто, Филиппина. – Игнас потер переносицу. Он выглядел так, будто не спал несколько суток, еще до их первой встречи в мансарде.
– И как это понимать? Ты соврал?
Она отодвинулась на край дивана. Липа глядела Игнасу прямо в глаза, пытаясь найти там правду, но видела лишь бесконечную усталость. Он и не думал отводить взгляд.
Липа впервые осознала, что глаза у него голубые, совсем светлые, с зеленоватым краем радужки.
– Нет. Я не врал. Помнишь метафору про ведро и кружку? Я не мог объяснить всего и сразу. Там, в моем родном мире, есть друг – ученый. Он занимается экспериментальными исследованиями фейрита. Когда мы виделись в последний раз, он, возможно, стоял на пороге прорыва.
– Возможно?
– Игры с этой штукой – как шаги по минному полю.
– То есть с твоим другом могло случиться что угодно. И мы просто идем в неизвестность?
– Я всегда хожу в неизвестность, Липа. – Он впервые назвал ее коротким именем. – В этом весь смысл. Но, надеюсь, мир еще держится, как и старина Лагард. Там мы сможем остановиться и сделать передышку. Но сейчас важно другое. Я хочу, чтобы ты понимала, кто я. Кем был там.
Замолчав, он поднял на нее взгляд. Филиппина сглотнула.
– Мне начинать бояться?
– Слушай. А потом решишь.
Игнас поставил локти на колени и сцепил пальцы в замок: живая ладонь и бионическая. На гостью он больше не смотрел, но она чувствовала волнение, которое он пытался скрыть.