Что угодно случиться все-таки не может. Не должно случиться что угодно. Остановим продажу Петровских коллегий! Давайте попробуем.
Это Никола снял во время нашего сегодняшнего обеда в Peroni у 12 Апостолов. Полюбили мы с ним эту римскую пивную, открытую немцами в позапрошлом веке: там чудесно делают всякую здешнюю еду - и карбонару, и цветы тыквы, и жареную треску, все это вкусно и дёшево, но есть и немецкие радости, пиво с сосисками, и торжественная тоска непонятно откуда нагрянувшего фасбиндеровского мира: вот героиня скинула брутальную свою кожанку и нежно клокочет, и хохочет, пленяет сидящего напротив героя наглухо закрытой грудью, а парадно обнаженная ее спина простаивает в безвестности, в некоммуникабельности, смотрит в никуда, в пустоту, налившуюся пивом, где кто-то одинокий, забытый, уронил голову и то ли уснул, то ли умер. Sehnsucht nach Italien. Тоска Вероники Фосс. Эрос и Танатос неразрывны.
Я сейчас в Риме, где рано темнеет, а по ночам бессонница. Посмотрел вчера "Аритмию" Хлебникова - Ларисса Житкова , спасибо ей, кинула ссылку на качественную копию. Аритмия в Риме прекрасна, как стихи. Фильм о враче скорой помощи, который спасает чужие жизни и рушит свою. Такая развернутая метафора про то, как естественно любить дальнего и мучительно невозможно - ближнего. Очень русский сюжет. И надо признать, друзья, наше малое и частное в городе, где все общее и великое, отлично смотрится. Ура Хлебникову! Это была пятиминутка патриотизма.
Новый памятник Александру Третьему бранят не по делу - ни царь, ни памятник не ужасны. Памятник вообще реплика на прекрасный монумент Паоло Трубецкого, который к тому же оброс прекрасными стихами "стоит комод, на комоде бегемот". Реплика далеко не худшая, но тут возникает проблема. Сто лет назад поставили памятник царю, притворявшемуся мужиком, сейчас - мужику, притворяющемуся царем. Эволюция длиною в век.
Главное в этой жизни найти правильную композицию. Никола вчера фотографировал в Palazzo Altemps.
Великий храм может сгинуть. А ведь к нему причастен Баженов. Чтобы сохранить созданный им образ, законсервировать то, что осталось, требуются деньги, не гигантские, прямо скажем, но ни у церкви, ни у государства их нет. И у бизнеса их нет. Бедный нынче пошел капиталист, скаредный. Это ведь не 450 миллионов долларов, за которые сегодня ушел с торгов престижный фальшивый Леонардо. Это всего лишь 1 миллион рублей, и он спасет церковь изумительной красоты и подлинности. Кому это нужно? - никому, кроме нас, друзья. Давайте скинемся!
Апдейт. Меня тут спрашивают, перевел ли я сам деньги. Да, перевел.
Понятно, что хипстеры в разорванных джинсах, которые, вылезая из пятисотого «мерседеса», думают, кто такой Вермеер и что такое Бог, и тогда были фикцией, выдумкой автора, пытающегося найти опору в действительности. Не было в ней таких хипстеров и таких дум. Но за четыре года его фантазия стала к тому же не актуальной. Не носят больше ни этих фикций, ни этих героев, на руках - особенно. Интересно, что теперь примиряет с реальностью тех, кто ищет с ней примирения?