"Козленок, - голос звенел, как если бы вы пришли в роддом, и у вас родился козленок, здоровенький, и вам его сейчас вынесут в атласном одеяльце, - козленок, традиционное блюдо, по особому рецепту шеф-повара, всю ночь томится с чесноком..."
"Дайте тогда утиную ножку!"
"И мне!"
"И мне."
"А мне тунца!"
Тем временем именинница, вступив в сговор с податливыми официантками, рванула в ближайший "Перекресток" за литром водки по нормальной госцене. В ожидании ее мы попросили принести нам рюмки. Время шло, рюмок не несли. Еще раз попросили. Все то же.
Стали выносить блюда, томленые с чесноком. Моей соседке достался жареный камамбер, усыпанный чесноком. Мне - кролик и креветки. Они были усыпаны. Пришла официантка и объявила, что осталась только одна, томленая и усыпанная, утиная ножка. Мне почему-то представилось, что у утки так было с самого начала. Может быть, еще до традиционного повара ее рвали собаки.
Рюмок все не было. Каждый, кого посылали за рюмками, исчезал навсегда. Мы сидели за столом, уставленным замученными в печи, задушенными злобным чесноком, невкусными традиционными калеками, совершенно трезвые, и только воспитание не позволяло нам начать бить посуду. Один-то бокал уже разбили.
В этом состоянии страшной, звенящей вынужденной трезвости на нас спустилось откровение. Это сам повар выходил к публике нахваливать свои криворукие поделки. Это Доктор Моро, вивисектор и безумец, всю ночь издевался над поросенком, козленком, уткой и кроликом. О, они отомстят тебе, мучитель! Они отомстят!
Наконец рюмки пришли, и с первым же глотком алкоголя к нам вернулись правдивость и ясные глаза.
"Ну как вам всё?" - спросила официантка.
"Отвратительно", - от души заговорили мы. - "Ужас, до чего невкусно". "Совсем несъедобно". "В рот не взять". "А тунец вообще несвежий, я его есть не буду".
"Да все вы правильно говорите", - девушка понизила голос и оглянулась, но повар-зазывала уже пропел своё и где-то свернулся клубком до утра. - "Так и есть. Тут прежний повар был отличный, а потом он что-то ушел, и теперь вот так".
Произошло братание на Западном фронте, всеобщая любовь, тосты и поцелуи. Девушка-официантка принесла еще одеял, унесла дохлого тунца, простила разбитый бокал, терпела нас до полуночи и, наконец, принесла счет. Он был страшен, но не впервой же, верно?
"И еще давайте я вам чаевых накидаю", - предложила я доброй девушке.
"Не надо, стыдно мне брать чаевые за говно за это", - отмахнулась она. Милая такая!
Хорошо посидели! Хорошее заведение! Ведь главное же - люди.
*
Поводом для дискуссии стал выход долгожданного и прекрасного сборника рассказов Елены Посвятовской.
Это редкая в наши дни проза: по-настоящему и по-хорошему психологическая. Такая, в которой каждое слово на счету, каждое стоит на месте.
Вот, думаю: это бунинская традиция? - Нет, не бунинская. Чеховская? - нет, не чеховская.
*
Бисерные кошельки моих бабушек или прабабушки.
Слева направо: Анастасия Романовна (пра), Татьяна Борисовна (бабушка) и Наталья Васильевна (бабушка).
Кто кошелечек обронил, девочки?
*Если я пишу, что хамство китайских туристов, грубость, неуважение к стране, в которую они приехали и т.д., мне не нравится, то - я прямо ждала - со своих либеральных диванов встают Люди в Белых Польтах и дрожащим от гнева голосом обвиняют меня в расизме.
Так вот вопрос, философский, ткскть. Если корейцу не нравится поведение китайца, то он расист?
Жду разгневанного клёкота Светлолицых.
*
Чудесная Людмила Агеева, замечательная писательница и многодетняя подруга нашей семьи. Могу еще много превосходных прилагательных поставить - и все мало будет.
Этот ее рассказ - про нашу семью, и особенно про мою сестру Наталью, безвременно от нас ушедшую, всеми любимую. Вчера, 15 июня, была памятная дата, день ее ухода.
Как будто и не уходила. Просто она где-то за стеной, в соседней комнате, но почему-то выйти к нам не хочет.
Вечная любовь, вечная память.
Спасибо, Милочка!
*
Вот какой фантастический сундук я купила вчера у замечательной художницы Татьяна Малова (Tatiana Malova).
Это Темный Сад - это август, изобилие, тяжесть плодов земных, вершина усилий, покой. Это таинственное обещание нового цикла: собрать урожай, дать Саду отдохнуть, и вновь начать хлопоты о завязи, росте, цветении.
Потом придет весна, и это будет Светлый Сад, белый и розовый, одуряющий свежестью и невинностью, ослепительно бессмертный.
Но такого сундука еще нет. Пусть же будет!
*
Странное и непонятное поведение.
Время от времени я совершаю поступки, руководствуясь совершенно необъяснимой логикой. А вернее, ее полным отсутствием. Вчера я зашла в магазин купить сыру и, повинуясь безотчетному порыву или там импульсу, сказала: "И еще бутылку молока".