Фейсбук напомнил мне текст, написанный год назад, в разгар скандала с думскими журналистками и Слуцким. Текст я тогда закрыл, не стал его публиковать. Он был такой.
С парламентскими писательницами есть разные ручейки и пригорки. Хорошо помню, как в девяностые годы мы взяли в газету, которую тогда увлечённо делали, юную деву и отправили в Думу корреспонденткой, но она не умела писать, просто совсем, горькие слезы был каждый ее текст, его надо было не переписывать даже, а сочинять заново, выстраивать полностью. Однако ее держали и очень ценили - за сиськи, за жопу, за роскошные, до жопы волосы, за походку от бедра, за то, что этой походкой она входила в любой депутатский кабинет, выкладывала грудь на стол, а ей в ответ выкладывали информацию. Она не могла ни соединять буквы в слова, ни толком разговаривать с депутатами, зато они говорили сами. И на мои вопли, что журналистка сдаёт непролазное сырьё, мне резонно отвечали, что оно того стоит. Так и было. На работу взяли сиськи и жопу, и именно они вносили посильный вклад в наше общее дело. А теперь давайте подумаем, что будет, если я сейчас про это вспомню, какой подымется крик. Ведь это вовсе не единичный случай, и деве вместо того, чтобы обольщаться, что наняли ее ум и профессиональные навыки, стоит все свои справедливые, ох, справедливые претензии, обращённые к многочисленному и безобразному Слуцкому, обратить сначала к родной редакции, циничной, как любой бизнес, к миру, который так устроен, и, конечно, к себе, ни минуты не подумавшей, за какие великие достоинства тебя снарядили в Думу.
Такой был текст. Но, написав про крик, который подымется, я понял, что он, в самом деле, подымется, а это утомительно, и закрыл пост. Меня, конечно, обвинят в том, что я устройством мира оправдываю насилие, а я насилие ненавижу больше всего и ничего, разумеется, не оправдываю. В #metoo , в частности, и в «новой этике», в целом, много хорошего и ценного, но презумпция невиновности, на мой взгляд, гораздо большая ценность, а устройство мира ни от каких кампаний никуда не исчезнет, не шелохнётся и даже не чихнёт. Но, может, насилия станет чуть меньше, самую малость, оно уйдёт в кулисы, задрапируется, будет менее откровенным, менее наглым, стушуется, как говорил Достоевский. А это уже огромное дело, которое несомненно надо приветствовать. И замечательно, что его начали женщины. Это было поздравление с 8 марта, если вы не поняли, - всех, кто празднует.
Вчера на Красной площади, к памятнику Сталина, упакованному в кровавые гвоздики, шли поклонники. Их было много. Могильную тишину нарушил молчел с рюкзаком, который со словами «гори в аду, убийца женщин и детей» запустил в истукана чем-то, наверное, яйцом, я не разглядел, видео есть на Дожде. Молчела свинтили под крики «мерзавец», спасибо, что не растерзали на месте, и, видимо, увели в участок. И что теперь с ним будет? Получит 15 суток или, может, двушечку? - ведь он оскорбил чувства верующих, сплясал на солее и, того хуже, как гнусный вандал, надругался над могилой. По всем понятиям, он преступник, но мы-то знаем, что герой. Мы-то понимаем, что, в сущности, все равно, удачно он выступил или нет, нашёл точные слова или совсем не очень, за прадедов мстил, за правду постоял или просто решил прославиться пиара ради, вот это совсем безразлично. Он за всех нас выступил. Хватит ли у начальства ума отпустить его, и с Богом отпустить, а не до суда? - хз. Но если ему хоть что-то угрожает, молчела с рюкзаком надо защищать, себя защищать - иначе не выходит.
Я приснюсь тебе чёрной овцою
На нетвёрдых, сухих ногах,
Подойду, заблею, завою:
«Сладко ль ужинал, падишах?
Ты вселенную держишь, как бусу,
Светлой волей Аллаха храним…