— Бастард, — выплюнул один из стражников у меня за спиной.
— Закройте рты. Будет вам уроком. — рыкнул целитель, взглянув на громоздких мужчин.
Я впервые видела его злым. Он никогда так не разговаривал.
Они его послушались и больше ничего не говорили.
— Почему вы не используете магию? — спросила я.
Мои руки болели от напряжения, удерживая раненного на месте.
— Король запретил растрачивать целительную магию в подобных случаях, — нехотя ответил Морок.
Как можно запрещать исцелять своих подданных?
У меня в голове не укладывалось.
Мужчина уснул, когда лекарь заставил его выпить специальное снадобье.
— Этот рыцарь прибыл раньше остального отряда. С посланием от темного мага, — пояснил другой стражник, обращаясь к целителю.
— Послание? — спросил Морок.
— Да. В виде искалеченного рыцаря.
— Возвращайтесь на службу, — приказал лекарь.
Два стражника ушли.
Я помогла Мороку наложить бинты на раны. У меня дрожали руки, но я продолжала делать свою работу.
Когда с этим было покончено, я отошла от кровати, чувствуя на руках кровь.
— Ты хорошо справилась. Иди, отдыхай.
— Почему он настолько жесток? Делать такое для развлечений…
Морок поднял на меня взгляд.
— Я ценю тебя за то, что ты не болтаешь. Иди, Эйлира.
Я с трудом сглотнула и послушалась, чувствуя лёгкую обиду.
Проходя мимо столовой меня заметил Арен. Он вскочил, бросив друзей за столом.
— Что случилось? — спросил, приблизившись.
— В лазарет доставили раненного, — ответила я.
— Ты в порядке?
— Да, мне просто нужно смыть кровь. Я пойду.
— Ты уверена?
— Да, — бросила я через плечо.
Я была благодарна за заботу Арена, но мне хотелось побыть одной.
Этой ночью мне снились кошмары.
На следующий день Арен ждал меня около комнат с букетом незнакомых мне, но красивых белых цветов.
В этот день он заставил забыть меня о всем плохом своими словами, улыбкой и проведённым вместе временем после занятий в библиотеке.
Следующий день был такой же. Мы шли вместе на занятия и возвращались вместе обратно. Он вёл себя как настоящий джентльмен, не пытаясь меня поцеловать. Но мне иногда этого очень хотелось.
Следующим утром меня позвал к себе целитель.
Я была напряжена, направляясь к нему.
Войдя в комнату, я заметила знакомого незнакомца, сидящего на диване с открытой книгой в руках.
Его лицо как обычно покрывала маска безразличия с крупицами угрюмости.
— Добрый день, — поздоровалась я.
Он не шелохнулся. Только медленно перевернул страницу книги длинными пальцами.
— Простите, а где целитель?
Снова молчание.
— Может, он глухой, — прошептала я себе под нос.
Брюнет поднял взгляд. Темно синие глаза выражали недовольство.
— Извините, простите, — подняла я две ладони.
Он безразлично продолжил читать.
Я заглянула в смежную мастерскую, но лекаря не нашла.
Позвал и ушёл? Что за подлянка…
Я снова посмотрела на брюнета.
Ровный нос, высокие скулы, средней полноты губы, которые сжимались в презрении ко всему сущему…
Широкие плечи обтянутые чёрной рубашкой, сильные ноги в тёмных брюках были расслабленно расставлены слегка в стороны.
Он вроде сидел непринужденно, но при этом веяло от него какой-то силой.
Хотя я сказала бы, что там больше хмурости и угрюмости…
Я неловко потопталась на месте.
— А что вы читаете? — спросила, прерывая тишину.
Мне было неуютно в его присутствии. Хотя если честно мне в присутствии любого человека становится неуютно. Это просто нужно потерпеть.
Он не ответил на мой вопрос.
Слава всем богам долго мне не пришлось ждать.
Целитель вернулся.
— Прости. Появились незапланированные дела. Мне срочно нужно достать особые травы. Вот список.
Он вытянул из кармана листочек и отдал мне.
— Но продавца этих трав не так легко разыскать. Адрес написан, вот только ты его сама не найдешь вероятнее всего.
Целитель только сейчас заметил мужчину и нахмурился.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он его.
Тот и ему не ответил.
— Отлично. Нечем заняться? Пойдешь с ней. Даю вам пол часа.
— Нет, — слишком резко возразила я. — Я могу сама это сделать. Зачем же тревожить…
— Тихо, — перебил меня лекарь. — Здесь ты не справишься одна. Опасное место. И ты никому не должна рассказывать что делаешь. Это очень важно.
Мне не понравилось то, что я должна что-то скрывать.
— Я понимаю, но…