Его ноги захлюпали, когда они приземлились на что-то мягкое и податливое.
Дуайт посмотрел вниз и обнаружил, что стоит среди вывалившихся внутренностей барсука, которого он раздавил всего несколько минут назад, его новые классические кроссовки Reebok теперь были забрызганы кровью. То, что он разозлился - это было мягко сказано.
- Боже, чёрт возьми, Христос, - сказал он, отбрасывая исковерканные кишки, внезапно осознав, что теперь он ненавидит эту работу больше, чем когда-либо.
Труп барсука лежал всего в нескольких футах от него. Его тело было почти полностью плоским, живот распоролся, внутренности вытекли наружу. Его череп был раздроблен, искорёженный мозг сочился из разорванной глазницы. Тем не менее, оба глазных яблока остались целы. И они смотрели на него.
- Какого хрена ты смотришь? - Дуайт пробормотал себе под нос, его сердце внезапно забилось, вид изуродованного животного вызвал у него лёгкую тошноту.
Он откатил последнюю бочку обратно в грузовик и поднял её на платформу. Затем он использовал ремни, чтобы закрепить её на месте, дважды, а затем и трижды проверив, что все они надёжно закреплены.
Убедившись, что они больше не могут двигаться, он проверил в последний раз, что не пропустил ни одной бочки. Довольный тем, что все они были учтены, он запрыгнул обратно в кабину своего грузовика, радуясь, что наконец-то выбрался из-под дождя, и помчался по дороге, закуривая ещё одну сигарету.
Но Дуайт был не прав; не все бочки были на месте. В конце концов, это окажется большой проблемой...
Он и не подозревал, что теперь в кузове его грузовика было всего пятнадцать бочек, а не шестнадцать. Одна из бочек отскочила между деревьями, исчезла в подлеске и скатилась вниз по крутому склону.
Хуже было то, что, когда она летела вниз по склону, она врезалась в несколько камней, каждый из которых повредил сталь, вдавив её внутрь, расколов её, позволив химическому веществу, находящемуся внутри, вылиться наружу.
Ещё хуже было то, что у подножия этого склона бочка упала в ручей, из-за проливного дождя вода поднялась, а скорость течения увеличилась в геометрической прогрессии. Содержимое бочки стекало в воду, тянулось по течению, через переливную решётку и в канализацию внизу.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Прощальная песня собачьего дерьма
ТРИ НЕДЕЛИ СПУСТЯ...
Сандра любила свою маленькую собачку. Она не хотела видеть, каким маленьким дерьмом он был на самом деле.
Его звали Тоби. Он был какой-то дворнягой; он должен был быть как минимум на пятьдесят процентов йоркширским терьером - и бог знает, что ещё в нём было. У него была шерсть цвета золота и слишком большие для его головы уши, и если кто-нибудь осмеливался приблизиться к нему на двенадцать метров, он превращался в демона, весь скрежеща зубами и пронзительно тявкая.
Каждый день Дерек наблюдал из кухонного окна своего бунгало, как Сандра, шаркая ногами, брела по дорожке снаружи, едва поднимая ноги, так как артрит сильно ударил по её коленям и лодыжкам. Ей должно быть было около девяноста лет; Дерек часто задавался вопросом, сколько лет ей осталось?
Без сомнения, это было худшим в старости; все начинали умирать.
Дереку самому было уже восемьдесят два. Он потерял Венди, свою жену - Боже, он так скучал по ней - уже четыре года назад. В то время ей было всего семьдесят пять. Ей должно было оставаться столько лет; у них было так много воспоминаний, время, проведённого вместе. По крайней мере, рак забрал её быстро. Никто даже не знал, что он у неё есть, пока она не потеряла сознание, и её пришлось срочно доставить в больницу. Она оставалась без сознания и умерла всего шесть часов спустя.
Она не страдала. Дерек был благодарен за это.
Он жил теперь один. После смерти Венди дом с тремя спальнями, который они делили последние сорок четыре года, казался слишком большим. Таким образом, он решил сократить территорию. Он продал дом и переехал в бунгало. Это было хорошее место, в хорошем районе. Большинство жителей были такими, как он; вдовцы, ещё способные позаботиться о себе, ещё не нуждающиеся в переводе в дом престарелых, но уже не способные совершать эти регулярные путешествия вверх и вниз по лестнице.
Дерек мало что знал о Сандре. Он предполагал, что она вдова, как и он сам, но не знал этого наверняка. Возможно, она всегда жила одна. Она показалась ему очень тихой женщиной, очень независимой. Даже немного антисоциальной.