— Да? — вскинул брови король. — И какой же мост?
— Тот, гродненский.
— Который потом перед самым нашим носом развалило ледоходом?
— Тот самый, ваше величество.
— М-да. Жаль, конечно, что и ледоход не перешел на нашу сторону. А то бы я догнал Огильви и Репнина и заставил принять бой. Они же бежали как крысы.
— Поверьте, ваше величество, — заговорил с пафосом Мюленфельдт, — именно так будет и впредь. Русские трепещут перед вашим именем, сам царь боится вас как огня.
Хитрый немец знал, что надо говорить шведскому монарху, дабы заслужить его благорасположение. Даже служа у русских, он был хорошо осведомлен о чрезмерном честолюбии Карла XII.
— Ну что ж, господин… э-э…
— Мюленфельдт, — подсказал бригадир.
— Да, господин Мюленфельдт, вы пять лет прослужили в русской армии, а значит, поездили по России, повидали многое. Не так ли?
— Точно так, ваше величество.
— Вы, конечно, знакомы с театром предстоящих сражений. Что б вы могли подсказать полезное нашей армии, скажем, в смысле направления удара или чего-то еще?
Мюленфельдт переглянулся с Реншильдом, и это не ускользнуло от короля. «Надо было выпроводить старика, — подумал Карл. — Наверняка этот немец запоет с его голоса».
— Вам, ваше величество, надо идти на Москву, — заговорил решительно немец.
«Так и есть», — подумал разочарованно король, а вслух спросил:
— Почему же именно на Москву?
— Потому что Москва бурлит, вот-вот взбунтуется против царя.
«Вот это уже что-то новое».
— И чем же она недовольна, эта Москва?
— Стрижкой бород, ваше величество.
— Чем, чем? — удивился король.
— Дело в том, что царь, желая превратить своих азиатов в европейцев, повелел брить бороды. Кто хочет оставить бороду, тот должен платить за нее огромные деньги. Скажем, с купцов в год берется сто рублей, с горожан — по тридцать.
Карл засмеялся, вместе с ним развеселились фельдмаршал и генерал-адъютант.
— Нет, господа, царю Петру не откажешь в уме. Придумать такую статью дохода! Неужто из-за бороды и бунт может быть? — Король испытующе посмотрел на немца.
— Так уже в Астрахани подымался, ваше величество.
— Из-за бороды?
— Именно. Фельдмаршал Шереметев вместе с армией ходил на усмирение.
Глаза короля заблестели в каком-то лихорадочном нетерпении. Немец понял, что угодил таким ответом.
— Но и это не все, ваше величество. На Дону казаки под предводительством некого Булавина поднялись против царя {200}. Едва вы подступите к Москве, взбунтуется и первопрестольная.
Карл взглянул на Реншильда, тот кивнул головой: «А что я вам говорил».
— Ну что ж, бригадир, спасибо за сообщение. Надеюсь, фельдмаршал найдет вам применение.
Король поднялся, вскочил поспешно и Мюленфельдт. Карл едва кивнул на прощание и быстро вышел, сопровождаемый генерал-адъютантом.
На улице уже начало смеркаться. На полдороге к штабу подбежал его адъютант полковник Хорд.
— Ваше величество, там прибыл гонец от гетмана с пакетом.
Карл пошел так быстро, что адъютанты едва не бежали за ним вприпрыжку. Войдя в свою горницу, он выхватил пакет у камергера.
— Зажгите больше свечей. Здесь темно.
Пока король разрывал пакет, вытаскивая письмо, было зажжено еще с десяток свечей.
Карл склонился к свечам, так что огонь едва не хватался за его золотистые длинные волосы, начал быстро читать.
Мазепа изъяснялся по-латыни, и хотя Карл был не очень силен в этом языке, он почти все понял из написанного. Прочитав, звонко шлепнул по бумаге ладонью, взглянул на адъютантов, сгоравших от любопытства.
— Все, господа. Царю можно петь заупокойную. Как только мы вступим в Россию, гетман Мазепа приведет под нашу руку двадцать пять тысяч преданных ему казаков.
Новость была столь радостной и ошеломляющей, что Хорд и Канифер схватили друг друга за руки и долго трясли и пожимали, искренне поздравляя и себя, и короля, и всю шведскую нацию с прекрасным началом похода.
— Но все же мы начнем с севера, — сказал Карл. — Канифер, заготовьте приказ генералу Любекеру атаковать Петербург с суши, а адмиралу Анкерштерну — с моря. Пусть царь растягивает армию. А уж мы ударим вслед за ними и пойдем прямо… — Карл вдруг умолк.
— На Москву, ваше величество. Да? — трепеща от восторга, подсказал Канифер.
— Штаб еще не решил, — усмехнулся Карл и, увидев недоуменное лицо адъютанта: «Какой еще штаб?» — постучал указательным пальцем себя по лбу: — Мой штаб, генерал. Королевский.