— В самом деле. Что это? — обернулся к Кутини.
— Это герб наш. Такая бумага с водяным гербом предназначена для важных государственных документов. Ее не подделаешь.
— Ишь ты, хитро устроено, — огладил лист Курбатов, прищуриваясь. — Взглянул на свет, и все. Сразу узнал — не пустяшная.
Наконец Кутини несколько поднадоел боярину с его ежедневной обязательностью и торопливостью. Борис Петрович, привыкший жить без спешки, без гонки, решил избавиться от услужливого итальянца, тем более что они уже освоились с городом, могли в нем ориентироваться без посторонних. Призвав к себе адъютанта Савелова, сказал ему:
— Петь, завтрева, когда явится этот Кутини, скажи ему, что-де занемог я. Понял?
— Понял, Борис Петрович.
— Чай, я не мальчик бегать кажин день высунув язык. Верно?
— Верно, Борис Петрович, — согласился адъютант, хотя ему-то как раз нравилось ежедневное отсутствие начальника. Оно позволило парню без помех сблизиться со смазливенькой девчонкой из обслуги остерии, готовой отдаться ему хоть сегодня в удобном месте. А уж куда удобней для любовных утех покои боярина в его отсутствие. И вот, пожалуйста, вздумал больным сказаться.
— Не обидно скажи, ласково, — наказывал Борис Петрович. — Вот возьми десять ефимков {55}, передай ему за труды. Скажи, мол, мы ему премного благодарны.
«Хватит ему и пяти ефимков», — подумал Савелов. И назавтра, встретив итальянца внизу, молвил ему с оттенком огорчения:
— Господин Кутини, его превосходительство с вечера занемог и очень просил не беспокоить его.
— Заболел?
— Да, да, заболел.
— В таком случае я постараюсь прислать доктора.
— Нет, нет, у нас в свите есть свой доктор, он уже лечит генерала. Спасибо. Вот его превосходительство велел передать вам пять талеров в благодарность за ваши услуги.
— Но-о… — замялся Кутини.
«Откажись, гад, откажись», — подумал Савелов, восприняв это как колебания.
— …Мне как-то неудобно… ну да ладно. — И Кутини взял деньги.
«Паразит. Дож наверняка оплатил тебе все», — подумал адъютант, но вслух молвил то, что было наказано:
— Мы вам премного благодарны, господин Кутини.
— Что вы, что вы. Это мой долг.
Итальянец ушел, Савелов отправился наверх к боярину.
— Ну?.. — встретил его Шереметев вопросом.
— Все в порядке, Борис Петрович, как велели, так и сделал.
— Ну слава Богу! — перекрестился боярин. — И человека не обидели, и… Деньги взял?
— Конечно, взял. Кто ж от серебра отказывается.
— Ну и хорошо, ну и прекрасно.
Адъютант спускался вниз в остерию повеселевшим, в кармане позвякивало серебро, где-то ждала его черноглазая, огневая венецианка, с которой наверняка найдут они укромное местечко для любви и наслаждения. Порукой тому пять талеров, нежданно свалившихся с неба.
Глава шестая
ПАДУЯ
Однако Кутини не забыл русских друзей, появился где-то дней через десять и первым делом справился о здоровье его превосходительства.
— Здоров, слава Богу, — отвечал Шереметев, не сморгнув глазом.
— Значит, едем в Падую.
— Падуя? Где это?
— О-о, это недалеко. Доберемся в один день. Сам дож просил меня свозить вас в этот город.
Ехали сушей в крытой карете, и всю дорогу Кутини говорил, говорил, показывая то направо, то налево, называя пробегающие за окном деревушки и даже отдельные здания, сыпля, словно горохом, именами их хозяев. Более того, сообщая, у кого из них сколько виноградников, у кого хорошее вино, у кого не очень. Кто умеет делать сыр, кто плетет отличные корзины, кто делает столы и стулья…
— Сейчас заедем к моему другу Бертучи, — пообещал Кутини. — Перекусим, выпьем хорошего вина. Передохнем часок, пока возчик покормит коней.
Бертучи, широкогрудый, прокаленный солнцем чернобородый мужчина, встретил нежданных гостей с искренней радостью и лучезарной улыбкой.
Когда Кутини представил ему русских — боярина с его дворецким, радость его удвоилась, словно к нему пожаловали близкие родные.
— О русс, о русс… — залепетал он.
— Рад без памяти, — переводил его восторги Кутини. — Говорит, что никогда не видел русских.
Хозяин пригласил дорогих гостей в дом и, усадив за стол, тут же, не переставая расспрашивать Кутини о чем-то, стал уставлять его закусками, меж которыми водрузил ведерный кувшин вина.
— Он говорит, что в союзе с русскими теперь мы добьем неверных. Кстати, отец Бертучи воевал на море под началом адмирала Маркелло и участвовал в морском сражении при Дарданеллах в тысяча шестьсот пятьдесят шестом году. Тогда наш флот полностью уничтожил флот султана.