— Что, уже есть и такие? — поинтересовался король.
— Да, ваше величество. На моей квартире находится бригадир Мюленфельдт, перешедший на нашу сторону. Он хорошо знает русскую армию, русские порядки, и он утверждает, что Москва сама падет к стопам вашего величества.
— Я бы хотел сам поговорить с бригадиром.
— Я пошлю за ним, — сразу вызвался Реншильд.
— Сюда не надо. Я приду к вам сам, фельдмаршал.
Неизвестно, сколько бы продлился спор генералов, если б не явился в дверях генерал-адъютант короля Канифер, чем-то неуловимо смахивающий на своего повелителя — такой же рослый, с такими же длинными светлыми волосами. Вот только нос у адъютанта подкачал, не дорос до королевского и вполовину.
Король поймал преданный взгляд Канифера и по глазам его понял: есть новость. Кивнул ему едва приметно: подойди. Канифер приблизился, обогнул стол и наклонился к королю:
— Ваше величество, там два капитана из русской армии. Они перешли на нашу сторону и хотят вам сообщить что-то касательно русского царя.
«Ну вот, — подумал с удовлетворением Карл, — я еще не вошел в Россию, а уже офицеры царя бегут ко мне».
Военный совет, так и не пришедший к единому мнению и не принявший никакого решения, был королем тут же отпущен. В горнице позволено было остаться лишь камергеру Адлерфельду, на тот случай, если король произнесет историческую фразу, дабы оная не пропала втуне, и генерал-адъютанту Каниферу.
В горницу вошли два пехотных офицера русской армии. Увидев короля, они вытянулись во фрунт.
— Капитан Саксе, — представился старший из них.
— Капитан Фок.
Карл внимательно осмотрел их и, не найдя в их лицах ничего примечательного, спросил:
— Почему вы решили уйти из армии царя?
— Потому что там не ценят офицеров, ваше величество, — бойко отвечал Саксе. — И потом, нам хотелось бы служить под рукой действительно полководца, а не плотника, именующего себя царем.
— И еще, — заговорил Фок, — мы офицеры, а ведь любой офицер хотел бы принадлежать армии-победительнице.
— Значит, вы считаете, что армия царя будет побеждена? — спросил Карл.
— В этом нет никакого сомнения, ваше величество. Военное счастье всегда сопутствовало вам. И на этот раз оно в ваших руках. Поверьте старым воякам.
— Охотно верю, — вдруг улыбнулся Карл, настолько наивным показалось ему предсказание «старых вояк». У него и без них была неколебимая вера в себя, в свой успех.
— Что ж касательное царя вы хотели сообщить мне?
— У нас есть план похищения царя Петра, ваше величество, — понизив голос, сказал Саксе.
— Похищение царя?! — Король в искреннем удивлении поднял брови.
— Да, ваше величество. Царя и его фаворита Меншикова.
Король взглянул на Канифера, пытаясь угадать, что думает на этот счет его генерал-адъютант, но тот, встретив взгляд короля полупоклоном, сам пытался угадать мысли повелителя, дабы тут же поддакнуть ему.
— Ну, что скажешь, Канифер? — спросил король.
— Я, ваше величество, сказал бы… э-э, конечно, если, разумеется, то в этом что-то… Но с другой стороны, если взглянуть с политической, то, однако… Однако пусть господа офицеры выскажутся, как они себе это представляют, — наконец-то нашелся Канифер.
— Да, да, — поддержал Карл. — Как вы себе это представляете?
— Все очень просто, ваше величество, — начал Саксе уверенно, как о деле давно обдуманном. — Царь Петр очень много ездит: то скачет в Псков, то в Петербург, то в Смоленск, то в одну дивизию, то в другую. Устроит смотр — и дальше поскакал. Людей с ним, как правило, мало — десятка два-три.
— К нам однажды он прискакал лишь в сопровождении денщика, — вставил Фок.
— Да, да, с ним и такое случается. Так вот, захватить его ничего не стоит. Надо всего сотню-полторы драгун — и царь в ваших руках, ваше величество.
Карл усмехнулся каким-то своим мыслям. Саксе воспринял это как признак сомнения или недоверия.
— Вы сомневаетесь, ваше величество?
— В чем?
— В том, что царь окажется в ваших руках?
— Отчего ж, капитан. Рано или поздно он будет в моих руках, в этом я не сомневаюсь.
— Но это можно сделать уже сейчас, ваше величество. Это обезглавит Россию, посеет растерянность. Наследник Петра мал еще.
Карл взглянул на камергера, тот, словно охотничий пес, насторожился, придвинул тетрадь — он понял повелителя.
— Я привык побеждать в честном бою, — сказал Карл, краем глаза наблюдая за пером камергера. — Царь будет в моих руках, в этом вы сами убедитесь, если останетесь служить мне.