Собственно, Витгенштейна наши историки давно уже не щадят, хотя по традиции продолжают возлагать главную долю вины за относительную неудачу Березинской операции на Чичагова[609], а Витгенштейну отводят роль второго по значимости виновника. Что же касается Кутузова, то его действия на Березине почти единодушно рассматриваются доселе как безупречные в полном согласии с А.И. Михайловским-Данилевским. Между тем, начиная с Н.А. Окунева и М.И. Богдановича, очень многие исследователи — и зарубежные (Ж. Шамбре, К.Клаузевиц, Д. Чандлер), и русские дореволюционные (А.К. Банов, Г.А. Леер, В.И. Харкевич), и советские (М.Н. Покровский. Е.В, Тарле, А.Н. Кочетков) — научно подтвердили тот засвидетельствованный очевидцами (А.П. Ермоловым, Д.В. Давыдовым, B.C. Норовым и др.) факт, что все события на Березине 14–17 ноября 1812 г. прошли «совершенно без участия Кутузова».
Вот что говорят документы. Когда Наполеон начал переправу через Березину (14 ноября), Кутузов с главными силами вторые сутки отдыхал в г. Копысе[610], почти за 120 км от противника, и плохо ориентировался в обстановке. 17 ноября, получив в м. Сомры известие о переправе Наполеона, фельдмаршал очень удивился. «Сему я почти верить не могу», — написал он Чичагову. В тот же день, когда Наполеон уже заканчивал переправу, Кутузов все еще из Сомр, «оставаясь до сих пор в неизвестности», приказывал М.А. Милорадовичу «объяснить, остается ли какой неприятель по сию сторону реки Березины». Наконец, 18 ноября (Наполеон в тот день уходил от Березины на запад, преследуемый Чичаговым) Кутузов уведомлял Чичагова из д. Михневичи (12–13 км от Березины): «Неизвестность моя все продолжается, переправился ли неприятель на правый берег Березы <…>. Доколе не узнаю совершенно о марше неприятеля, не могу я переправиться через Березу, дабы не оставить графа Витгенштейна одного противу всех сил неприятельских». Между тем Витгенштейн 18 ноября был уже на правом берегу Березины. Кутузов же с Главной армией перешел через Березину у м. Жуковец только 19 ноября — двумя сутками позже Наполеона и на 53 км южнее места его переправы.
Естественно, что Кутузов, пребывая все дни, пока решалась судьба операции, «в неизвестности» о положении дел, не мог должным образом координировать маневры фланговых армий, а его собственная армия, за исключением передовых отрядов Платова и Ермолова, вообще не участвовала в операции. Это — факт, оспорить который невозможно. Поэтому курьезно надуманным выглядит сделанный уже в наши дни вывод о том, что «анализ действий Кутузова (на Березине. — Н.Т.) показывает несостоятельной точку зрения на него как нерешительного или пассивною полководца».
Чего не хватало Кутузову в Березинской операции, так это именно активности и решительности. Но почему? Современники (исключая тех, кто, подобно Р. Вильсону, считал, что Кутузов строит «золотой мост» Наполеону) недоумевали. «Никто не может дать себе отчета, почему мы не опередили Наполеона у Березины или не появились там одновременно с французской армией», — записывал в дневнике капитан П.С. Пущин[611]. «Если бы Наполеон командовал русскими, — ехидничал по этому поводу Ж. де Местр, — то, уж конечно, взял бы в плен самого себя».
Историки объясняли «невероятное воздержание» (l’abstention incroyable)[612] Кутузова на Березине по-разному. Тезис о том, что масон Кутузов выручил масона Наполеона, поставив «на его пути через Березину» третьего масона — Чичагова, который «обязан был щадить своего брата» Наполеона и намеренно упустил его, — этот тезис до смешного легковесен. Гораздо серьезнее объяснения В.И. Харкевича, Е.В. Тарле, С.В. Шведова: Кутузов-де «вовсе не хотел и не считал возможным взять в плен Наполеона» (Шведов даже уточняет: не верил в возможность «переиграть его в военном искусстве»), потому и медлил, намеренно и целенаправленно. Доказать теперь, что было у Кутузова на уме, чего он хотел или не хотел и во что верил или не верил, едва ли возможно. Но, учитывая его рапорты царю, предписания генералам, письма к жене с предвкушением успеха Березинской операции и сожалением по поводу ее итогов и допуская в этих письмах, рапортах, предписаниях фельдмаршала хоть какую-то долю искренности, надо признать, что он, может быть, хотел и верил, но не смог добиться желаемого: максимум осторожности Кутузов не сумел подкрепить хотя бы минимумом риска и совершенно необходимой для столь важной операции активностью.
В результате Березинская операция (не сама по себе, а в том смысле, как действовал в ней Кутузов) оказалась самой огорчительной, после Аустерлица, вехой полководческой карьеры Михаила Илларионовича. Парадоксально, но факт!
609
Чуть ли не единственное исключение, где оправдывается Чичагов: Шведов С.В. Действия М.И. Кутузова в Березинской операции //II этап Отечественной войны 1812 г. Малоярославец, 1997. С. 88–89. Есть и такое (сенсационно-безосновательное) мнение: виноват в относительной неудаче Березинской операции… Александр I (
611