В 1814–1815 гг. и в ряде последующих лет русское общество, отвлеченное другими заботами (заграничные походы россиян, внутренние российские проблемы), мало интересовалось Кутузовым. Первая подлинно научная монография о войне 1812 г., которую опубликовал в 1819 г. генерал-майор Д.И. Ахшарумов (в 1812 г. — герой Бородина, адъютант П.П. Коновницына), характеризует фельдмаршала как первого среди равных[16]. Еще более сдержанно судил о Кутузове ныне позабытый, но в первой трети XIX в. авторитетный историк, писатель, искусствовед, член Российской Академии наук и почетный член Академии художеств, генерал-майор А.А. Писарев (двоюродный дед Дмитрия Ивановича Писарева). К первому тому его 2-томных «Военных записок и замечаний…» приложен своеобразный рейтинг российских военачальников конца XVIII — начала XIX в. с начислением баллов каждому из них по разным статьям полководческого искусства:
(Рано погибшего в бою с турками генерал-майора О.А. Вейсмана фон Вейсенштейна (1729–1773) очень высоко ценили Румянцев и Суворов.)
В писаревской публикации этого «рейтинга» не назван М.Б. Барклай-де-Толли (вероятно, потому, что он тогда был еще жив). Но в 1912 г. «рейтинг» был вновь опубликован в качестве приложения к военно-исторической записке Барклая «Изображение военных действий 1812 г.» — уже с баллами самого Барклая (соответственно 9, 10, 7, 11, 11 = 48), которые ставят его выше Кутузова[17].
Начало новой, растянувшейся почти на полвека кампании возвеличения Кутузова положила «круглая» дата — 10 лет со дня его смерти. По этому случаю было издано «похвальное слово» фельдмаршалу как «Спасителю Отечества», одержавшему, кстати, и победу при Бородине. Сочинил это задушевное «слово» литератор (поэт, прозаик, мемуарист) В.И. Панаев — дядя известного писателя и журналиста, издателя (вместе с Н.А. Некрасовым) журнала «Современник» И.И. Панаева. Главное же, именно в 1823 г. увидел свет — одновременно в Петербурге на русском и в Париже на французском языках — 1-й том монографии Д.П. Бутурлина, написанной по «Высочайшему повелению» Императора Александра I, что означало рождение, назовем ее так, официально-дворянской концепции в историографии «Двенадцатого года».
Дмитрий Петрович Бутурлин (1790–1849) — участник войны 1812 г., адъютант начальника Главного штаба князя П.М. Волконского и флигель-адъютант Императора Александра I, впоследствии генерал-майор — стал основоположником и первым классиком официальной концепции. Именно Бутурлин «научно» обосновал ее краеугольные тезисы — о «единении сословий вокруг престола» и об Александре I как главном герое войны 1812 г. Но если у Бутурлина царь только объявлен на словах спасителем России, ему «наиболее принадлежит слава» победы над Наполеоном (Ч. 2. С. 344), то Кутузов изображен таковым на деле. «Действия фельдмаршала, — писал Бутурлин о Кутузове, — были столь превосходны, что могут выдержать исследование строжайшей критики <…>. Глубокой и постоянной мудрости его поступков Россия обязана скорым избавлением своим» (Ч. 2. С. 345).
Еще громче восславил Кутузова самый авторитетный в императорской России XIX в. из официальных историков войны 1812 г. Александр Иванович Михайловский-Данилевский (1790–1848) — бывший адъютант фельдмаршала; при Александре I, как и Бутурлин, флигель-адъютант государя, а при Николае I — генерал-лейтенант и академик. Его перу принадлежит 4-томное «Описание Отечественной войны в 1812 г.», также составленное «по Высочайшему повелению»[18]. Объявив, что называется по долгу службы, главным героем войны, «лучезарным светилом, которое все грело и оживляло» (Т. 1. С. XIII; Т. 4. С. 340), Императора Александра I, Михайловский-Данилевский гораздо больше, чем о царе, повествовал в самых высоких тонах о Кутузове как избавителе и России и Европы от Наполеона. Имя Кутузова «судеб исполнено», — возглашал этот, по мнению многих современников, «Гомер русской Илиады», — мало того, что «вся Россия следовала мысленно за каждым шагом Кутузова <…>, именуя его своим избавителем»; он «в четыре месяца одержал совершеннейшее торжество, о каком летописи когда-либо упоминали, промчал славу русского оружия в отдаленнейшие пределы света и приуготовил избавление Европы» (Т. 3. С. 142; Т. 4. С. 347, 394).
Вершину официальной историографии 1812 г. представил собой 3-томный труд ее третьего классика, профессора Военной академии, генерал-лейтенанта Модеста Ивановича Богдановича (1805–1882)[19]. Богданович тоже назвал «главным руководителем Отечественной войны» Александра I (Т. 3. С. 145–146), но фактический спаситель России в его изображении — Кутузов. «Один лишь Кутузов, — читаем у Богдановича, — мог решиться на неравный бой при Бородине и на оставление столицы», «мы чтим в Кутузове полководца, освободившего Россию от чужеземного нашествия, благоговеем к его памяти и вовсе не занимаемся вопросом, возможно ли было исполнить лучше то, что так хорошо совершил Кутузов» (Т. 2. С. 14).
16
17
Ср.:
18
19