В этой стене, в этом монастыре, Понс знал каждый камень, каждую складку и щель. Ежедневный крестьянский труд благотворно сказался на нём. Из болезненного вида, слабого телом мальчика, хиляка, как называли его когда-то старшие братья, Оже и Этьен, он превратился в мускулистого и сильного.
И вот он наверху.
Следом за ним на стену вскарабкался его товарищ Рони, приятель по обители, любви к латыни, Богу и шалостям простительным.
Отсюда вниз путь тоже был знаком ему… Прыжок – и он уже на земле.
Рони бросил ему со стены мешок с едой и одеждой:
– Лови!
Понс поймал мешок… Громким шёпотом прошипев: «Прощай, Рони!», он исчез в тёмной, насыщенной дневным зноем ночи. Она приняла его, укрыла, как любящая мать, провожающая сына в путь дальний, немного славы, взлётов обещая, но больше слёз, падений, проклятий, крови и трудов.
Он уже составил себе представление, куда подастся. По слухам, в предгорьях Альп, в Пьемонте, стояла армия маршала Шарля де Коссе-Бриссака[7]. И он, де Бриссак, сейчас набирал добровольцев на войну в Италии.
Глава 2. Первое оружие
Пьемонт. Предгорье Альп. В горах снег, в долинах же зелёные поля, дома из камня. Здесь камень бутовый, залитый раствором и крепко схваченный, служил всегда для дел постройки. В сараях, крытых грубым тёсом, стоят лошадки, и скот там тоже. И улочки совсем уж узкими казались нашему герою, привыкшему к простору на родине, среди лангедокских виноградников, полей и огородов.
Вот здесь-то, на севере Италии, и объявился через месяц Понс в армии маршала де Бриссака.
Какой-то хмурого вида сержант стал допрашивать его.
– Как фамилия, имя?..
– Понтус де ла Гарди! – соврал Понс, бойко рапортуя, как, полагал, делают военные.
Своё имя Понс, чисто французское, он переделал на латинский лад, под влиянием своего дедушки Арменгауда, влюблённого в формы Античности. Фамилию он тоже скрыл: взял нравившуюся ему ещё с детства, по их старой ферме Гарди, расположенной недалеко от их руссольского поместья и обычно сдаваемой отцом в аренду.
Когда же он заявил, что хочет воевать в армии маршала Бриссака, то сержант равнодушно решил его судьбу.
– Ну что же – пойдёшь рядовым мушкетёром во вспомогательный корпус. Его сейчас формируют.
Он выдал ему причитающийся солдатский оклад, отсчитав звонкой монетой.
– Смотри, не пропивай! – строго наказал он ему. – Это за три месяца! Пропьёшь – больше не получишь!.. Будешь сам добывать жрачку!
Вообще-то, Понтус ещё не научился пить, как солдат. Но он уже слышал, что те здорово пьют. В монастыре он, бывало, прикладывался тайком к вину. С тем же Рони, другими иноками. То была лёгкая, слегка пьянящая влага, которую хранили в огромных подземных складах, выдерживая в бочках, получая так многолетнее крепкое монастырское вино.
Указав ему, где сейчас стоит его рота, по-летнему в палатках, сержант отпустил его.
Понтус нашёл свою роту, затащил свой неказистый багаж в палатку и, приглядев подходящее место в углу, как раз рядом с окном, бросил его на лежанку. С шумом выдохнув: «Уф-ф!» – он сел на лавочку, что стояла рядом.
– Эй! – услышал он позади себя сильный звонкий голос, выдающий страстную натуру.
Он вскочил с лавочки, повернулся.
Перед ним стоял молодой человек. Он был такого же роста, как и Понтус, с живыми карими глазами, блестевшими над его античным носом, видимо, доставшимся ему в наследство от какого-то римского патриция, ещё в незапамятные времена.
– Антуан! – представляясь, фамильярно ткнул тот его кулаком в грудь. – Откуда ты, приятель? – не давая ему опомниться или что-нибудь сказать, стал он сыпать вопросами.
– Из Лангедока!
– Где же это? У чёрта на куличках!..
– На юге…
– А-а, у моря, стало быть, жил!
– Нет. До моря далеко.
– Ну ладно! Отсюда ещё дальше! Хм! Давай, что ли, оглядимся здесь… Ты хотя бы знаешь, куда попал-то? – спросил Антуан.
– В гвардейцы… – нерешительно ответил Понтус, не поняв, что хочет от него этот нахал.
– Да, в гвардейцы! Но к самому маршалу де Бриссаку! Понял, что это значит?
Понтус согласно кивнул головой, хотя не знал, что это такое.
– Служил?
– Нет! Нигде не служил!
– Тогда придётся тебе туго, дружище! – заключил его новый приятель.
Он, слегка кудрявый, был непосредственным в словах, поступках и порывах. Как и Понтус, он был тоже из провинциальных дворян, служил при дворе у какого-то мелкого графа.
Палатка, хотя и большая, была рассчитана на десяток новичков из новобранцев. Но Понтус ведь был из дворянского рода. Так, по крайней мере, считал его отец. Поэтому ему нужна была отдельная палатка, что высказал он своему новому приятелю тотчас же.
7
Герцог Шарль де Коссе-Бриссак (1505–1563) – маршал, прославился победами над испанцами в Италии в 50-х годах XVI в.; дипломат, ездил с посольством в Турцию.