Выбрать главу

Из главной штаб-квартиры авангардников провожал дежурный генерал граф Пётр Панин. Он стоял рядом с Сибельским и, зябко кутаясь в плащ, ждал, когда уйдут последние полки. Хотя уже светало, туман оставался таким густым, что вокруг почти ничего не было видно. Саженей десять пути, и вот уже очередная колонна исчезла из виду… Вдруг Панин заметил, что хвост последней колонны, наполовину растворившийся в тумане, перестал двигаться. На это обратил внимание и генерал Сибельский. Он подумал, что возникла пробка, и уже собирался послать адъютанта узнать в чём дело, как вдруг из тумана выскочил всадник, направляясь прямо к ним. Это был волонтёр князь Репнин, с которым у Панина уже успели сложиться хорошие отношения. Репнин доложил, что впереди противник и двигаться больше нельзя.

— Вы считаете, что это главные силы Левальда? — спросил Панин.

— Я в этом уверен.

Подъехавший вскоре командир головного казачьего отряда подтвердил достоверность сообщения Репнина. По его словам, противник вышел со стороны Норкитенского леса тремя колоннами и, заняв селения, расположенные на опушке леса, под прикрытием тумана почти вплотную приблизился к русским форпостам.

Дежурный генерал посоветовал Сибельскому развернуть колонны в боевой порядок и занять оборону, после чего, пригласив с собой Репнина, поскакал в главную штаб-квартиру доложить главнокомандующему о возникшей непредвиденной ситуации.

В этот ранний час Апраксин ещё спал. Разбуженный, он не сразу понял, что случилось, а когда понял, встревожился не на шутку.

— Пошлите людей за командирами, — приказал он Панину. — Пусть соберутся в главной палатке. Я приду туда сразу же, как только оденусь.

К этому моменту по тревоге была поднята уже вся армия. Вскоре прискакали командиры дивизий, бригад, прибыл и командир авангардного корпуса генерал Сибельский, войска которого уже успели занять оборону, но огня ещё не открывали.

Последним в большой палатке появился сам главнокомандующий. От его встревоженности не осталось и следа. Он снова был спокоен, самоуверен и прекрасно выглядел: напудрен, в своём обычном парадном мундире с бриллиантовыми пуговицами.

— Кажется, господа, пруссаки решили наконец помериться с нами силами, — весело сказал он, желая, видимо, приободрить генералов.

Генералы вежливо промолчали.

Между тем Панин развернул на столе карту, показал фельдмаршалу, в каких местах замечен противник. Апраксин долго смотрел на карту, обдумывая, как поступить. Это был первый случай, когда ему самому предстояло руководить крупным сражением. Именно от него сейчас в значительной мере зависело быть или не быть желанной победе.

— Будем надеяться, что Бог нас не оставит, — проговорил он наконец, — Бог нам поможет.

Не поднимая головы от карты, Апраксин стал излагать диспозицию: авангарду построиться против левого неприятельского фланга; дивизии генерала Лопухина, сомкнувшись с авангардом, развернутся вдоль прилеска; первой дивизии занять позицию правее между прилеском и армейским обозом; бригаду генерала Румянцева, стоящую за прилеском, пока не трогать, считая её в резерве.

— Дозвольте заметить, ваше сиятельство, — подал голос генерал Лопухин, — резервы надобно иметь под рукой, а бригада графа Румянцева стоит далеко за лесом.

— Пусть вас сие не тревожит, — холодно отвечал на это Апраксин. — Резервы нам могут вообще не понадобиться. Не забывайте — противник вдвое, а то и втрое слабее нас.

Едва успел он произнести эти слова, как палатка вздрогнула от взрыва гранаты. Это открыла огонь по русским позициям артиллерия противника. Прусский генерал-фельдмаршал Левальд не стал ждать, когда его сиятельство закончит диспозицию и пойдёт на него атакой. Он сам пошёл в наступление.

Апраксин поспешил закончить совещание.

— Прошу, господа, вернуться в свои войска и начать боевые действия. С Богом. Жду от всех вас победных реляций.

2

Начало сражения князю Репнину видеть не довелось. В то время, когда противостоявшие войска открыли отчаянную пальбу, он находился в свите главнокомандующего, уже восседавшей на конях и ожидавшей, когда изволит подняться в седло сам фельдмаршал. Кроме русских генералов и офицеров в свите нашли себе место и несколько австрийских волонтёров, приехавших помочь верным союзникам добыть желанную победу. Наиболее значительным из них был генерал лейтенант Сент Андре, знавший Репнина ещё с той поры, когда тот подростком набирался уму-разуму при венском дворе. Когда Апраксин с помощью адъютанта взобрался, наконец, на своего породистого жеребца, Сент Андре подъехал к нему почти вплотную, и с той минуты не отдалялся от него ни на шаг.