…Репнина Безбородко принял в помещении коллегии иностранных дел. Едва князь открыл дверь, как он предупредительно поднялся ему навстречу, крепко пожал руку. Оказалось, он уже знал о кончине его жены и не замедлил высказать ему глубокое соболезнование. Разговор об этом горестном событии они продолжили и после того, как уселись за продолговатый стол, за которым обычно проводились деловые беседы. Безбородко расспрашивал о болезни жены, лекарях, которые её лечили, и прочем другом. Наконец перешли к главной теме встречи:
— В Вене с Ростопчиным случайно не встречались?
— У меня была с ним длительная беседа.
— Ну и как он?
— В тот момент граф собирался ехать в Баварию или Неаполь — точно не помню.
— Он имеет поручение вовлечь эти страны во вторую коалицию.
Выражая сомнение относительно целесообразности такой затеи, Репнин пожал плечами.
— Вы не согласны с нами?
— Сказать откровенно, мне эта затея с созданием коалиций не нравится: таким путём вряд ли удастся восстановить мир в Европе.
— Почему так думаете?
— Мне трудно вступать с вами в спор, потому что шёл сюда с другими мыслями. Лучше остановимся на отчётах о моих переговорах в Берлине и Вене, проведённых вместе с нашими послами. Я подготовил их и отдаю вместе с документами, подтверждающими согласие Пруссии и Австрии вступить в союз с Российской империей и другими европейскими странами, желающими противостоять французской агрессии.
С этими словами Репнин достал из кожаной сумки кипу бумаг и положил на стол перед канцлером. Безбородко придвинул бумаги себе поближе и принялся их бегло просматривать. Между тем Репнин выложил на стол ещё одну бумагу.
— А это что такое? — подозрительно покосился на бумагу Безбородко.
— Моё прошение государю об отставке.
— Вы шутите?
— Какие могут быть шутки? Я собирался уйти на покой ещё при Екатерине. Тогда государыня отказала мне, теперь же, думаю, отказа не будет. Я должен получить отставку, и вы мне в этом поможете.
— Каким образом?
— Я прошу вас сегодня же подать моё прошение государю и замолвить за меня слово, хотя вряд ли дойдёт до этого дело. А ежели дойдёт, можете сказать государю, что я очень устал и уже не имею более сил служить его величеству.
Выслушав Репнина, Безбородко насупился. Наступившая пауза длилась довольно долго, наконец канцлер заговорил:
— Давайте так. Первое: относительно прошения об отставке. Сие дело ваше личное, и ввязываться в него я не намерен, что бы мне тут не говорили. Второе: относительно коалиции. Поручение по этому делу давал вам сам император, перед ним и ответ вам держать следует. Письменные отчёты я оставлю у себя; после того как получу такие же отчёты от графа Ростопчина, составлю по ним общий доклад для его величества. Что до устного рассказа о выполнении вами высочайшего повеления, то вам придётся это сделать самому. Так что от встречи с государем вам не уйти. И в заключение могу дать вам совет: прежде чем идти к императору, отдохните с денёк, продумайте ещё раз те действия, которые собираетесь совершить. Думается, решение об отставке вы приняли под воздействием того несчастья, которое вам пришлось испытать.
— Такое решение я принял ещё до того, как отправиться в Европу, — сказал Репнин, — я не собираюсь его менять.
— И всё же я советую вам подумать ещё раз.
Репнин ушёл от канцлера недовольный. Досадовал на себя: не надо было к нему ходить, а следовало сразу направиться к императору. А так — только время потерял понапрасну…
Недалеко от подъезда его ожидал экипаж. Репнин остановился в нерешительности: возвращаться ли домой и перед встречей с императором отдохнуть немного, как советовал ему Безбородко, или же решить всё сегодня же?.. После нескольких секунд колебания решительно двинулся в сторону Зимнего дворца: пусть что будет, то и будет…
5
Поднимаясь по лестнице к императорским апартаментам, Репнин неожиданно увидел перед собой грузную фигуру обер-полицмейстера Архарова и невольно остановился, давая ему возможность войти в помещение первым. Он не любил этого человека и не хотел, чтобы тот заговорил с ним. Архаров, однако, тоже остановился, задержав выходившего из дворца знакомого ему чиновника.
— Ты от него? — спросил он чиновника.
— От него.
— Ну как он?