Воодушевлённые победой кавалеристов, двинулись в решительное наступление и пехотные полки, в том числе и те, которые до этого момента находились в резерве. Пруссаки сначала отходили организованно, потом их отступление превратилось в беспорядочное бегство, особенно после того, как на помощь пехоте подоспели конники Румянцева, окончательно расправившиеся с корпусом Зейдлица.
Преследование противника продолжалось до самого вечера. На западный берег Одера удалось переправиться только нескольким тысячам человек, в их числе находился и сам король Фридрих Второй. Подавленный случившимся, он в тот же вечер отправил письмо в Берлин своему министру Финкейштейну. Помимо прочего, король сообщил следующее: «Из сорока восьми тысяч воинов у меня осталось не более трёх тысяч. Всё бежит. Нет у меня власти остановить войско. Пусть в Берлине думают о своей безопасности. Последствия битвы будут ещё ужаснее самой битвы. Всё потеряно. Я не переживу погибели моего Отечества».
Победители в Кунерсдорфском сражении были щедро отмечены как Петербургом, так и Веной. Главнокомандующий граф Салтыков удостоился чина — генерал-фельдмаршала. Один из главных героев баталии граф Румянцев получил орден Святого Александра Невского. Что до князя Репнина, то главнокомандующий объявил ему благодарность и преподнёс памятный подарок.
— Понимаю, вы заслуживаете большего, — сказал ему при этом граф Салтыков, — но вам не стоит огорчаться. У вас ещё всё впереди. Уверен, когда-нибудь вы тоже станете фельдмаршалом и орденов у вас будет больше, чем у меня.
Репнин искренне восхищался этим человеком. Широко образованный, начитанный, свободно владевший несколькими европейскими языками, Салтыков первым из военачальников союзных государств нащупал слабые места в прусской тактике ведения боя и в результате нанёс королю Фридриху, до этого имевшему за собой одни только победы, сокрушительное поражение. В его лице Россия приобрела великого полководца. Жаль только, что со здоровьем у него было плоховато: болели ноги, часто заставляла ложиться в постель лихорадка. Спустя некоторое время после победы над Фридрихом немощь заявила о себе так сильно, что он вынужден был с разрешения императрицы уехать на лечение в Познань, передав командование армией генерал-аншефу Фермеру как старшему по чину.
После отъезда фельдмаршала Салтыкова снова пошли серые будничные дни. Никаких противоборств. Только одно событие добавило к истории российской армии новую страницу славных деяний. То был поход особого корпуса на Берлин под общим командованием генерал-поручика графа Чернышёва.
Упомянутый поход был задуман ещё самим Салтыковым вместе с графом Румянцевым. Именно на Румянцева возлагалась подготовка и осуществление этой смелой операции. Но в последний момент Конференция неожиданно дала Румянцеву другое задание — сформировать и возглавить корпус для захвата прусской морской крепости Кольберг.
В походе на Берлин Репнин участвовал, будучи командиром гусарского полка. В кавалерию он был переведён вскоре после Кунерсдорфской баталии по рекомендации графа Румянцева. В рапорте на имя главнокомандующего Румянцев характеризовал его как надёжного командира, сообразительного, быстрого на решения, то есть обладавшего такими качествами, которые в кавалерии ставятся на первое место.
В его полку гусары были все как на подбор — сильные, смелые, ловкие, уже не раз смотревшие смерти в лицо. Очень хотелось увидеть их в бою. Но сражаться за Берлин не пришлось. В тот момент главные силы прусской армии находились где-то далеко, оставив столицу без надёжного прикрытия, и когда у стен Берлина появились российские и присоединившиеся к ним австрийские войска, предъявив городским властям требование о капитуляции, те посчитали сопротивление бесполезным и приказали начальнику гарнизона открыть ворота.
Союзные войска пробыли в Берлине недолго. Они освободили пленных, истребовали с властей контрибуцию, после чего, погрузив в обозы военную добычу, отправились в расположение главных сил своих армий.