— Что я могу о нём сказать? — неохотно отозвался Воронцов. — Вы же его знаете не хуже меня.
— К сожалению, знаю о нём не так много, как хотелось бы.
Репнин говорил правду. Его сведения об императоре были скудны. Он знал, что императору было тридцать четыре от роду, что был он внуком Петра Великого, сыном царевны Анны Петровны и герцога Карла Гольштейн-Готторпского, в детстве мечтал о шведском престоле. В 1742 году Елизавета Петровна вызвала его из Гольштейна в Россию как наследника русского престола. Здесь он был крещён в православие и назван Петром Фёдоровичем. Три года спустя женился на принцессе Софии Августе Фредерике Ангальт-Цербстской, названной в России Екатериной Алексеевной.
— Новый государь человек добрый, — заговорил Воронцов, — и подданным своим желает только добра. Но он до сих пор как-то не вошёл в русскую жизнь, всё ещё живёт европейскими мерками. Однако главная беда не в этом, а в том, что живёт он во враждебности со своей законной супругой, даже грозится заточить её в монастырь, а сие, чует моё сердце, к добру не приведёт. И ещё есть к нему зацепка, — помолчав, продолжал граф, — слишком опрометчив в решениях. Никак не может забыть свою Гольштинию. Любой ценой желает сохранить её за собой. Ради этого даже войной собирается идти на Данию. Кстати, я и вас-то вызвал в связи с этой ситуацией.
— Не понимаю… При чём тут я?
— Не считаете же вы разумным затевать войну в Европе из-за какой-то Гольштинии?
— Конечно нет.
— И я не считаю. Я уже говорил с государем по этому поводу и, кажется, убедил его прибегнуть к мирным средствам решения вопроса.
— Поздравляю. Но я всё ещё не понимаю, какая роль в этом отводится моей персоне.
— Вы должны поехать нашим полномочным представителем в Берлин, дабы убедить прусского короля взять на себя посредничество в решении гольштейнских дел, принимая во внимание, что наш государь Пётр Третий всё ещё является законным герцогом Гольштейна. Будет очень хорошо, ежели добьётесь созыва в Берлине конгресса представителей заинтересованных сторон для выработки соглашения с Датским двором.
— Прежде чем дать какой-либо ответ, я должен всё это хорошенько обдумать.
— Думайте. Когда примете решение, приходите ко мне, и мы вместе направимся к государю.
…На приём к императору Воронцов и Репнин явились 2 апреля. В этот день государь находился в хорошем расположении духа. Непоседливый, с тонкими руками, не знавшими покоя, он торопливо поднялся со стула, на котором сидел, и, подойдя к Репнину, уставился на него такими удивлёнными глазами, словно видел впервые.
— Как, вы всё ещё полковник? — возмущённо сказал он. — Это несправедливо. С сего часа вы генерал-майор.
Граф, — обратился он к канцлеру, — чтобы указ был подготовлен сегодня же.
— Слушаюсь, ваше величество.
— Вы приехали с войны? — снова перевёл внимание на Репнина государь.
— Да, ваше величество.
— Это была ненужная война. Мы должны жить с прусским королём в мире и дружбе. Так же, как и с Австрией.
Воронцов напомнил его величеству о цели их визита.
— Ах, да… Гольштейн!.. — нервно задвигался Пётр. — Вы должны сказать, генерал, сказать всем — и королю прусскому и королю датскому, — что Гольштейн — моё герцогство и я его никому не уступлю. Вы слышите, генерал?
— Так точно, ваше величество. Я буду действовать в соответствии с вашими инструкциями и инструкциями, которые получу от канцлера.
— Я вам верю. И жду вашего скорого возвращения с победой. Прощайте, генерал!
Воронцов и Репнин находились у императора не более десяти минут. Когда они покинули дворец, Репнин сказал:
— По тону, каким разговаривал с нами император, можно заключить, что он желает, чтобы я приступил к выполнению его поручения как можно скорее.
— Нельзя с этим спешить, — резонно заметил Воронцов. — У нас ещё толком не урегулированы отношения с Пруссией. Приедет их посол, прощупаем что и как, а потом уже отправитесь в путь.
«Ежели дело обстоит таким образом, то для меня это даже лучше», — подумал Репнин. А подумал так потому, что имел намерение устроить свою личную жизнь. Ему исполнилось 28 лет, а он всё ещё не был женат, хотя и имел на примете невесту — княжну Наталью Александровну Куракину: красавицу и к тому же большую умницу. Они познакомились на куртаге, полюбили друг друга, но до свадьбы дело не доходило: мешала вечная занятость службой. И вот теперь он решил воспользоваться случаем, сыграть свадьбу сразу же после празднования Пасхи.