Часть крепостных орудий и многие знамёна оказались зарытыми в землю плевенских редутов и «впоследствии с трудом были нами отысканы».
В тот день граф Владимир Сологуб, писатель и придворный историограф, ведший походный дневник императора Александра II, оставил такую запись:
«Тут у высот Блазеваца стояла коляска, в которой сидел раненый военнопленный турецкий главнокомандующий Осман-паша. Турки кидали на землю груду оружия. За ними гренадеры, в шеренги построенные, смотрели молча. Плевна была взята...»
Сдача в плен самого Осман-паши так записана в истории «Войны 1877 и 1878 годов в Европейской Турции» под редакцией генерал-майора Зыкова:
«...У моста через реку Вид, по восточную её сторону, у самого шоссе, почти прислонившись к возвышенности, окаймляющей это шоссе слева, находился небольшой грязненький домик. В этом-то домике, на деревянной скамейке у окна, сидел теперь главнокомандующий турецкой армии в Плевне, Осман-паша.
Раненый, с перевязанной ногою, он мог теперь с твёрдостью смотреть в глаза своим победителям. Подле него на подушке лежала драгоценная шпага, подаренная ему султаном после 30-го августа в знак «непобедимости».
— Судьба обернулась против меня! — встретил Ганецкого Осман-паша.
Ганецкий выразил своё удивление отваге и стойкости паши.
У Османа засверкали глаза.
— Я хочу передать свою саблю только тому, с кем сегодня дрался.
Генерал Ганецкий принял саблю паши.
Спустя несколько минут Осман-паша в сопровождении конвоя уже ехал в карете в Плевну. На пути ему встретилась коляска Его Высочества Великого Князя главнокомандующего, ехавшего уже из Плевны для осмотра поля сражения.
Коляски остановились. Оба военачальника несколько минут смотрели молча друг на друга. Затем Его Высочество главнокомандующий протянул свою руку, пожал руку Османа и от сердца сказал ему:
— Поздравляю вас с вашею защитою Плевны. Это одно из самых блестящих военных дел.
Осман-паша грустно улыбнулся, поднялся с трудом на ноги, несмотря на рану, произнёс благодарность и снова сел.
Прибывший также сюда князь Карл Румынский подъехал к Осман-паше и слово в слово повторил то же, что сказал Великий Князь, пожав ему руку. Осман-паша снова встал и поклонился, на этот раз оставаясь сурово молчаливым...»
Через несколько дней в войсках, осаждавших Плевну, был зачитан благодарственный приказ князя Карла Румынского:
«Офицеры и солдаты Русской армии!
Ваша стойкость, ваши героические усилия увенчались полным успехом: Плевна, которую неприятель мнил неприступною твердынею и непреоборимою преградою победоносному шествию вашему, которая стоила христианскому воинству стольких потоков благородной крови, наконец пала.
Цель, для которой был создан отряд обложения, достигнута. Прощаясь ныне с доблестными русскими войсками, начальство над которыми его величество государь император удостоил мне вверить, я горячо благодарю всех от генерала до солдата за самоотверженное исполнение каждым своего долга.
Вы сражались всё время на глазах вашего августейшего повелителя и вашего рыцаря главнокомандующего, его императорского высочества великого князя Николая Николаевича. Они были свидетелями вашего геройского поведения, поэтому не мне воздавать вам должную хвалу!
Но я не могу не высказать вам, что вы служили примером доблести и высших воинских добродетелей моим юным войскам, которые, приняв огненное крещение в союзе с славною русскою армией, навсегда соединились с вами узами военного братства.
Я надеюсь, что и вы сохраните о румынах, ваших боевых товарищах, столь же доброе воспоминание, какое они навсегда сохранят о вас.
С глубоким сожалением слагая сегодня с себя начальство над отрядом, я прощаюсь с вами, я от души желаю вам и в предстоящей ещё борьбе за наше святое дело столь же блестящих успехов, как и те, которые вами уже так доблестно завоёваны.
На прощание провозгласим ещё раз вместе единогласно и единодушно:
Да здравствует его величество император всероссийский! Ура!
Начальник отряда обложения Карл».
Этот прощальный приказ начальника осадных войск князя Карла Румынского был зачитан не только в батальонах, батареях, эскадронах и казачьих сотнях, но и в армейском штабе. Великий князь Николай Николаевич-Старший был растроган: