Император, казалось, погрузился в раздумья: за Россию в той войне главным ответчиком перед народом, армией и Богом будет только он. Затянувшееся молчание нарушил великий князь, подошедший к государю:
— Надо решаться, ваше величество.
— Сам понимаю, что надо. Сегодня европейские монархии нейтральны, а завтра или послезавтра пойдут против нас.
— Пойдут, ваше величество. В 1853-м война начиналась турецкой. Всего лишь очередной с Турцией. А закончилась коалиционной против России. К Парижу и Лондону тогда даже король Сардинии присоединился.
— Вот в этом-то и вся опасность повторения пройденного нам урока. Как в этот раз поведут себя те же Париж и Лондон? Хотя англичане свою позицию уже высказали на сей счёт.
— Ваше величество, у Британии нет больших интересов на Балканах. По крайней мере на сегодняшний день.
— Ты думаешь, что в Средиземноморье им хватит Гибралтара и Мальты?
— Вполне. Англичанам сейчас важно удержать за собой Индию. Там мятежи и бунты против британской короны.
— Хорошо. А как Париж?
— Париж один не пойдёт на поддержку султана. Не то время для Франции — диктовать своё мнение континенту. И нам в особенности.
— Значит, главнокомандующий войсками императорской гвардии за войну на Балканах?
— Да, ваше величество. Я согласен с мнением Дмитрия Алексеевича. Милютин прав: время скоро может играть против России. Это непредсказуемо.
— Значит, воевать будем. Собственно говоря, моё мнение военный министр уже знает. Теперь меня заботит другой вопрос. Касающийся прежде всего нас, Романовых.
— Какой, ваше величество?
— Кто поведёт главную русскую армию через Дунай, в болгарские земли?
— Разве нет достойной кандидатуры среди императорского генералитета? Гурко, Радецкий, Криденер, князь Шаховский, Непокойчицкий... Туркестанец Скобелев, наконец.
— Это не те фигуры. Главнокомандующим русской армии в предстоящей войне может быть только Романов.
— Тогда кто же получит такое высочайшее доверие, ваше величество?
— Великий князь Николай Николаевич-Старший. Тебе, мой брат, придётся взять на себя это бремя. А я буду рядом с тобой. Мы же Николаевичи по отцу. А перед ним до Крыма трепетала вся Европа.
— Надо вернуть почтение европейских держав к России. И уважение тамошних народов.
— То-то, что надо. Мой указ о твоём назначении будет на днях составлен, объявлен при дворе, армии и российскому народу.
— Благодарю, ваше величество, за оказанное мне доверие. Я сочту это дело за долг чести.
— Не надо, брат, в такую минуту говорить титулы. Сейчас мы с тобой здесь, в моём кабинете, Николаевичи. А за дверьми кабинеты — император и великий князь. Ты готов исполнить долг перед нашим царственным домом, перед Россией, перед Господом Богом?
— Готов. Всею жизнью готов...
Императора Александра II интересовала в первую очередь степень готовности русской армии к предстоящей войне, избежать которой уже не виделось возможности. Этот вопрос и обсуждался на одном из совещаний в Зимнем дворце. Приглашённых было немного: великие князья Константин и Николай Николаевичи, цесаревич Александр, военный министр Милютин и начальник Главного штаба Обручев. То есть в рабочем кабинете монарха собрался самый узкий круг государственных людей из числа военных.
На этом совещании должен был присутствовать и кавказский наместник великий князь Михаил Николаевич, он же главнокомандующий русскими войсками на Кавказе. Однако наместник прибыл из Тифлиса в столицу несколько позже.
Александр II попросил военного министра обрисовать состояние военной силы государства, её армии:
— Дмитрий Алексеевич, расскажите нам, с чем мы можем сегодня вступить в войну с Турцией?
— Ваше величество, военная сила России на сегодняшний день состоит по штатам мирного времени из 722 тысяч 123 человек. Такова численность императорской армии.
— Какова численность армии будет по военному времени?
— 1 миллион 474 тысячи 428 человек, ваше величество. В армию вольются воины запаса, которые штатами определяются в 752 тысячи 305 человек.
— У нас в действительности есть такое число подготовленных запасников?
— На сегодняшний день пока нет. Обученного резерва накоплено в государстве почти 518 тысяч. Недокомплект армейского запаса равняется чуть более 234 тысяч человек.