Отправка паровых катеров по железной дороге стала первым в военной истории примером стратегической переброски сил флота по суше с одного театра военных действий на другой. Для султана Абдул-Гамида и его британских военных советников известие о том стало неприятным сюрпризом. Ещё бы — у русских на Дунае появилась своя речная флотилия.
Правда, металлическими из дунайских катеров были только два — «Шутка» и «Мина», они способны были давать приличную скорость — до 16 узлов. Остальные, с деревянными корпусами, развивали на широком Дунае скорость по течению реки в 6 узлов, против течения не более 2-3 узлов. То есть были тихоходными. Первые два катера вооружались шестовыми минами и буксируемыми минами-«крылатками», деревянные — только шестовыми.
Но волнения в Стамбуле от появления на Дунае невесть откуда у русских паровых катеров улеглось быстро. Адмирал Гобар-паша на одном из дворцовых приёмов во всеуслышание заявил султану Абдул-Гамиду:
— Ваше величество, Россия воевать на Черном море против Блистательной Порты не будет по одной-единственной причине.
— По какой же, мой адмирал?
— Ей просто нечем воевать с нами на море.
— Но Россия может успеть построить броненосцы к началу войны. На Балтийском море, как мне известно, такие корабли она уже давно имеет.
— Нет, не успеет, ваше величество. Парижский трактат ей такого времени, на наше счастье, не дал.
Уже после войны в праздничный день получения генерал-фельдмаршальского звания великий князь Николай Николаевич-Старший за столом скажет:
— Турок победить помогла России на суше армия, а на море — безумный лейтенант Макаров.
Главнокомандующий бывшей действующей, или Дунайской, армии не случайно отдал такую честь рядовому флотскому офицеру. Степан Макаров прослыл в Санкт-Петербурге «безумным» ещё за год до начала войны. Тогда он подал в Адмиралтейство свой проект борьбы с броненосным флотом Турции на Черном море. В морском ведомстве проект после первого прочтения сочли «неприемлемым» и даже «безумным».
Но лейтенант Макаров, будущий вице-адмирал, герой Порт-Артура, прославленный полярный исследователь и учёный-океанограф, своего поражения не признал. Он был удивительно настойчив, этот сын николаевского боцмана.
В чём же состояла суть «безумства» Макаровского проекта? Хорошо знакомый с отечественной военной историей, он усвоил истину, что русские всегда успешно вели партизанскую борьбу против более сильного врага. Примеров тому он знал много: смоленские «громлённые мужики-шиши» Смутного времени, партизаны, истощившие Великую армию императора французов Наполеона Бонапарта и «поспособствовавшие» её гибели на заснеженных просторах России.
И посему Степан Осипович Макаров, обозрев отечественное прошлое с его «партизанщиной», заявил балтийскому флотскому начальству следующее:
— Минная война на море тоже есть партизанская война. Это та же брандерная война, та же вылазка на врага. Мины мы знаем как оружие морской защиты. А теперь они будут оружием нападения на любого врага...
— Партизанство на море?!
— А почему бы и нет? Ведь сам Михаил Илларионович Голенищев-Кутузов, князь Смоленский, во время наполеоновского Русского похода брался за дело создания армейских летучих партизанских отрядов.
— Но то была война на суше. Денис Давыдов и Сеславин сражались в лесах, во вражеском тылу, на дорогах. Там каждая берёзовая роща могла быть засадным местом.
— А разве морские коммуникации не те же дороги?
— Но море не лес, где можно устроить засаду, поджидая подхода неприятельского отряда.
— Не надо пытаться вести засадное дело в море. Надо самим искать врага и бить его там, где он встретился. У своих берегов, а ещё лучше — у неприятельских.
— Почему лучше всего у неприятельских берегов?
— А потому, что возле них он не ждёт наших партизанских нападений...
«Безумство» идеи лейтенанта заключалось в следующем. Он предлагал создать невиданный доселе боевой корабль: быстроходный торговый пароход, вооружённый... паровыми катерами с шестовыми минами. То есть имеющий в качестве оружия нападения длинные шесты в 8— 10 метров, несущие на конце мины с 40 килограммами пироксилина. Сам пароход выполнял для маленьких катеров роль «матки»-перевозчика.