Наука «царственного просвещения» Жуковского утверждала, что и самый авторитет отца-самодержца «всея Руси» опирается на любовь к своему верноподданному народу:
«Его Высочество должен научиться действовать без награды: мысль об отце должна быть его тайною совестью».
Воспитательная система Жуковского предусматривала самый серьёзный выбор книг для чтения. В противном случае, считал поэт, «это приводит в беспорядок идеи и портит вкус».
Учение цесаревича (и его братьев, великих князей) представлялось ему делом святым, ничем никогда не нерушимым. Жуковский отмечал:
«Дверь учебной горницы в продолжение лекций должна быть неприкосновенна... из этого правила не должно быть ни для кого исключения».
Император Николай I самым тщательным образом изучил жуковский «План обучения». Он был требовательным отцом и прозу царственной жизни знал куда лучше известного российского поэта. Поэтому государь исключил из программы обучения цесаревича латинский язык и чтение в оригинале классических латинских авторов, отклонил предложение о «потешном» полке (как было в юности Петра Великого). И только после такой корректировки «План обучения» наследника получил высочайшее утверждение:
— Латынь — дело священнослужителей, медиков и немногих профессоров словесности...
— Потешные нужны были царю Петру в молодости для ратных забав. Великие князья упражняться в познании военного искусства должны с кадетами-однолетками...
Когда стали один за другим подрастать братья Николаевичи, их воспитание шло уже по проторённому пути. Василий Андреевич мог гордиться, что они взяли для последующей жизни немало того, что с детства закладывалось в их души. В жизни они стали разными людьми, но в одном — их просвещённости, то есть образованности, — сомневаться не приходилось.
Хотя основной уклон в воспитании юного великого князя был сугубо военным, он получил и довольно хорошее общее образование. Об этом заботились и отец, и мать. К чтению учебных курсов для него и братьев приглашались лучшие преподаватели столичных учебных заведений.
Военные дисциплины преподавали: будущий военный министр Д.А. Милютин — военную историю, статистику и военную администрацию, А.С. Платов — артиллерию, А.П. Карпов — тактику, Ф.Ф. Ласковский — фортификацию, инженерное дело.
Общеобразовательные дисциплины преподавали: профессор И.П. Шульгин — русскую историю, профессор А.Я. Кушакевич — алгебру, геометрию и стереометрию, профессор А.Ф. Гримм — всеобщую историю, академик Э.Х. Ленц — математику и физику, отец В.Б. Баженов — Закон Божий. Приглашались и другие преподаватели.
В числе обязательных предметов для юных великих князей были гимнастика, фехтование, верховая езда и танцы. Николай I рассуждал так:
— Думать по-французски им совсем не обязательно. Но вести себя в обществе они должны уметь в любых ситуациях...
Отец-император при всей своей внешней суровости на людях, в семье был прежде всего любящим родителем. Он баловал детей вниманием, играл с ними не только в детской комнате, но и в своём рабочем кабинете.
Однажды испанский посол, в назначенный час вошедший в рабочий кабинет российского монарха, увидел необычную картину: Николай I, стоя на коленях, катал на спине своих малышей. Появление посла оказалось для него неожиданным, но он сразу нашёл что сказать:
— Маркиз, вы тоже отец? У вас есть дети?
— О, ваше величество! Конечно!
— Тогда я, с вашего позволения, совершу последний круг вокруг стола, и мы примемся с вами за дела. Вы не возражаете?
— Что вы, ваше величество. Как можно отказать в таком удовольствии вашим наследникам?..
— Благодарю, маркиз...
Если дочери были всецело отданы на попечение августейшей матери, то к сыновьям, особенно к цесаревичу Александру, у отца было особенное отношение. С малых лет он старался привить им любовь к русской армии. Они присутствовали на военных парадах и разводах караулов гвардии в Зимнем дворце. С малых лет познакомились с дворцовой галереей Героев Отечественной войны 1812 года.
Больше всего их привлекал, разумеется, портрет венценосного брата отца Александра Павловича работы кисти английского живописца Доу. Это было подлинное «великолепие венценосца».
Когда великому князю Николаю Николаевичу исполнилось семь лет, он уже радовал родителей своим здоровьем и задатками детского ума. Однажды отец вызвал к себе генерала А.И. Философова, известного своими педагогическими дарованиями. Для того, собственно говоря, вызов в рабочий кабинет государя не был большим секретом. Генерал из числа придворных учёных вельмож знал, о чём пойдёт речь: