Действительная военная армейская служба началась для третьего сына императора в 20 лет, в ноябре 1851 года. Полковник Николай Романов назначается сразу командиром дивизиона лейб-гвардии Конного полка. Конногвардейцы наряду с кавалергардами являлись едва ли не самой привилегированной частью гвардии, вбирая в себя немалое число служилой российской аристократии.
В следующем году сын государя производится в генерал-майоры, назначается генерал-инспектором по инженерной части (в исполнение этой должности он вступил только 25 января 1856 года) и командиром 1-й бригады 1-й гвардейской кавалерийской дивизии.
Теперь по высочайшему повелению сын императора присутствовал на заседаниях Государственного совета, приобщаясь к способам правления Российской державой, познавая этот непростой механизм. Официально членом Госсовета он ещё не был. А через год «пришла первая война» — Восточная (или как её обычно называют — Крымская).
С началом Восточной войны, очередной Русско-турецкой, гвардия продолжала оставаться в столице. На Кавказе и особенно на Дунае русские войска имели успех. Престарелый полководец генерал-фельдмаршал Иван Фёдорович Паскевич-Эриванский, наместник Царства Польского, приступил к осаде и блокаде ряда турецких дунайских крепостей. По всему чувствовалось, что и на этот раз Оттоманскую Порту ждёт полное и скорое поражение.
Западная Европа ополчилась против «жандарма» — российского императора Николая I. Это был единственный случай на европейском континенте за сто с лишним лет, когда началась большая коалиционная война. Её предшественницей была вереница антинаполеоновских войн в начале XIX столетия, а «наследницей» в начале XX века — Первая мировая война.
России противостояла мощная коалиция двух могущественных европейских держав — Франции и Британии, которые стали союзниками терпевшей военное поражение Турции. Позднее к коалиции присоединилось Сардинское королевство.
Паскевич-Эриванский благоразумно увёл русскую действующую армию с Дуная в пределы государства, чтобы защищать его границы. Он имел смелость сказать императору Николаю I:
— Ваше величество! Спустя тридцать лет после 12-го года война приходит в пределы вашей империи.
— Но вы же, светлейший князь, не пустите союзников через Дунай в Бессарабию.
— Не пущу, ваше величество. Но только на суше.
— Вы, Иван Фёдорович, имеете в виду десанты?
— Именно их, государь. Только их. Море открыто для англичан и французов от румелийских берегов до кавказских, до крымских, наконец.
— Но мы можем установить на берегу моря десятки сильных батарей. Берега прикроем казачьими дозорами.
— Можем, ваше величество. Но в каждом береговом селении, к сожалению, батареи не поставишь.
— У вас, Иван Фёдорович, есть достоверные сведения из Варны о силах неприятельских?
— Есть, ваше величество. В Варне всё готово к переброске морем больших десантных сил на наши земли.
— Как вы думаете, куда они ударят?
— Удобнее Крыма мест нет, если смотреть на карту.
— А когда такая диверсия возможна против России, на ваш взгляд?
— Как только задержка в Варне для англо-французов исцелится, ваше величество.
— Какая задержка?
— Эпидемия чумы. Её туда сами турки с египетской пехотой занесли. Союзники мрут в Варне каждодневно если не сотнями, то многими десятками.
— А что нам в эти дни делать, Иван Фёдорович?
— А я, ваше величество, часть полков Дунайской армии отправил пешим походом в Крым...
Престарелый генерал-фельдмаршал Паскевич-Эриванский как в воду глядел. Вскоре союзная армия высадилась в крымской Евпатории. После удачного для англо-французов исхода сражения на реке Альма союзники совершили переход из Евпатории к Севастополю и начали осаду морской крепости — главной базы русского Черноморского флота.
Севастополю грозила смертельная опасность, поскольку почти все его фортификационные сооружения защищали город-крепость со стороны моря, а не с суши. Для поднятия духа действующей армии император Николай I отправил на войну двух своих младших сыновей — Николая и Михаила. Государь написал главнокомандующему Южной армией светлейшему князю Меншикову:
«Ежели опасность есть, то не моим детя удаляться от неё, а собой подавать пример...»
Великие князья Николай и Михаил, два будущих генерал-фельдмаршала России, прибыли в осаждённый Севастополь 23 октября 1854 года, накануне неудачного для севастопольцев Инкерманского сражения. Желания отличиться на войне у них имелось, скажем прямо, предостаточно.