Вот пример. В середине 70-х судьба сводит его с пожилым москвичом Лазарем Борисовичем Фридманом, работником одного из первых советских издательств в 20-е годы. Он охотно рассказывает гостю о своих знакомствах с интересными персонажами той поры.
– Между прочим, Феликс Николаевич, я знал и самого Сергея Есенина, – однажды признался новый приятель.
– Сергея Есенина? – не поверил своим ушам Феликс.
– Ну да, – улыбнулся старик. – У меня даже сохранилась книга с его автографом…
– А нельзя ли на нее взглянуть? – заволновался гость-книголюб, вонзившись взглядом в собеседника и судорожно нащупывая в кармане диктофон.
Надо заметить, что с приобретением диктофона (весьма дефицитного в советское время орудия журналистского труда и незаменимого помощника интервьюера) в жизни Феликса появились два неизведанных ранее страха: первый – забыть диктофон дома и второй – перепутать кнопки. За долгие годы владения этой хитроумной техникой он так до конца и не освоит ее. Любая электроника для него навсегда останется загадкой. До сих пор Феликс не умеет пользоваться Интернетом, с трудом находит на пульте единственно приемлемый им канал «Культура», боится мобильного телефона и всякий раз, как правило, нажимает не на те кнопки… Память журналиста хранит целую копилку драматических историй, когда коварный диктофон подводил его, и наиважнейшая беседа оставалась не воспроизведенной на пленке. Выйдя из глубокого пике и осознав ужас, кажется, безвыходной ситуации, Феликс воссоздавал на бумаге сказанное именитым собеседником, виртуозно донося до читателя все нюансы и интонацию разговора. Долгое время только жена знала о том, что беседы с такими своеобразно мыслящими мастерами слова, как Грант Матевосян, Габриэль Гарсиа Маркес, Иосиф Бродский, не записались на магнитофонную ленту. Феликс воспроизвел их по памяти. Кстати, у моего героя это получилось так натурально, что читатель ни о чем не догадался. Написанное явилось результатом экстремального напряжения и высокого профессионализма.
…Когда на свет родилась статья об автографе Есенина, осталось только пристроить свежеиспеченную «нетленку» в хорошее издание.
«Но куда? – думал Феликс, перебирая отпечатанные страницы. – В «Московскую правду»? В «Вечернюю Москву»?..
Там-то всегда были рады феликсовым штудиям: их отличала небанальность подхода, живость языка. Ему не приходилось «вымучивать» темы – сама жизнь подбрасывала нужный материал. Так однажды, начинающий журналист Феликс Медведев, торопясь на свидание, несся по Тверской, и цепкий репортерский взгляд выхватил вывеску: «Зеркальная мастерская».
«Интересно, – удивился он. – Неужели здесь, в центре Москвы, делают зеркала? Странная работа: чем бы ты ни занимался – всегда видишь себя… Десятки отражений…» И он вспомнил какую-то публикацию о том, что, отражаясь в зеркале, человек всякий раз теряет частичку своей ауры. Поразительно!
Ноги сами завернули к двери. Легкий скрип – Феликс вошел в мастерскую, жизнерадостно поприветствовал работников и, предъявив корреспондентское удостоверение, вывалил на сосредоточенные головы зеркальных дел мастеров кучу вопросов. Удивленные неожиданным вниманием прессы, «зеркальщики» отвечали поначалу сдержанно, но потом открыто увлеклись разговором и с удовольствием поведали симпатичному репортеру о тонкостях своей работы.
Свидание пришлось отменить, а через несколько часов Феликс уже достал из печатной машинки последний листок – эссе-экспромт готово. Статья «В ста зеркалах себя я вижу» украсила ближайший номер журнала «Служба быта».
1987 г. С выдающимся журналистом, коллегой по «Огоньку», Артемом Боровиком на очередном выступлении перед поклонниками журнала. В 2000 году Артем погибнет в авиакатастрофе, причины которой не раскрыты до сих пор
Но в этот раз он решил твердо: «С Есениным буду играть по-крупному. Не отнести ли его в «Огонек»? Чем черт не шутит?»
Подхватив портфельчик, набросив модный шарф, погожим осенним деньком 1975 года Феликс помчался в известное в Москве здание возле Савеловского вокзала. Здесь, в издательстве «Правда», и находилась редакция популярного журнала. Отделом литературы «Огонька» руководил Владимир Енишерлов, литературовед, знаток творчества Александра Блока, приветливый, интеллигентный молодой человек.
– Мне нравится, – одобрительно сказал Енишерлов, познакомившись со статьей и с ее автором. – Увлекательно… Попробуем опубликовать. Кстати, будет еще что-то интересное по тематике отдела, сразу несите к нам, – Владимир Петрович протянул руку.