Своего адреса гость не оставил, сказал, что писать брату надо на Ягеллонский университет, и Сигизмунд
Генрихович заподозрил: уж не Феликс ли это был у него?
Феликс пробыл в Варшаве несколько дней, но толком ничего не узнал. Одно для него стало очевидным; где-то работает провокатор, и, может быть, не один. О побеге Зоси из Десятого павильона нечего было и думать.
Возвратившись в Краков, Дзержинский написал Тышке:
«В Варшаве есть провокатор, это несомненно. Иначе почему же проваливаются руководители, а типографии, районы — нет? Значит, провокатор где-то около руководящих, активно действующих товарищей».
В ответ на свое признание, что он нелегально побывал в Польше, Юзеф получил нагоняй. Об этом, используя установленную с Зосей связь, Феликс написал ей в Варшавскую цитадель:
«За мой неожиданный визит к матушке мне здорово влетело, придется отказаться от таких поездок. Но ты, Зося моя милая, не сердишься на меня за эту вылазку, не правда ли? Тут сидеть тяжело, хотя я признаю, что нужно. Я страстно жажду движения, жизни, хотел бы вырваться из краковской серости... Впрочем, все это глупости, только бы ты была сильной и все перенесла. Порой, когда думаю о тебе и ребенке, несмотря на все и вопреки всему, меня охватывает какая-то волнующая удивительная радость».
«Матушкой» Феликс называл в письме Варшаву.
Только много лет спустя, уже после революции, среди архивных дел нашли папку с надписью: «Агентурное дело Варшавского жандармского управления по социал-демократии Королевства Польского и Литвы на 1910 год. (Перехват писем)». В папке хранились документы, проливавшие свет на давние события. Некоторые из документов имели прямое отношение к аресту Софьи Дзержинской:
«Копия с письма. Скопировано без ущерба для оригинала.
Автор: Юзеф (Ф. Дзержинский). Член Главного правления социал-демократии Королевства Польского и Литвы. Датировано 21 ноября 1910 г. Без указания места отправления. По штемпелю — почтовый вагон Краков — Калиш. В охранное отделение поступило 23 ноября сего года.
«Я видел Яся. По его словам, еще можно пользоваться отдельными старыми адресами. Рассказывал о своей работе в стране. При взаимной общей беспечности, которая проявляется во всем, ни о какой работе не может быть и речи. Чтобы дело могло развиваться, нужно немедленно покончить с выслеживанием «приносящих вред».
Мартин и Куба выехали на прошлой неделе, а Зося уедет в ближайший понедельник или в следующий за ним».
Дополнительное примечание: По данным охранного отделения, Мартин — на самом деле Матушевский, Куба — Ганецкий, Зося Мушкат — жена Дзержинского».
«Его высокоблагородию господину начальнику Варшавского жандармского управления.
Секретный агент охранного отделения Фиалка доносит:
Из Кракова в Варшаву 28 ноября выехала партийный работник Зося, которая в Ченстохове будет иметь конспиративное свидание с инженером Слонимским, о чем сообщалось ранее».
«Справка охранного отделения: по сему поводу предприняты следующие меры: Зося, она же Софья Мушкат, взята под наружное наблюдение в Ченстохове. Установлено ее свидание с инженером Слонимским, а потом приезд в Варшаву, где она поселилась на Вспульной улице. Ранее проходила под кличкой Чарна».
Все-то знало охранное отделение!.. Все, да не совсем. Вернее, совсем не все. До сведения охранки доходило лишь то, что узнавали провокаторы, затесавшиеся в доверие к подпольщикам.
Но и этого было достаточно, чтобы то и дело происходили тяжелые провалы, чтобы нарушались связи между организациями, создавалась гнетущая атмосфера подстерегающей невесть откуда опасности.
И все же работа революционного подполья продолжалась.
Борьба с ликвидаторами достигла наивысшего накала года через четыре после революции 1905 года. У социал-демократов большевиков и в мыслях не было искать компромисса с меньшевиками, делать попытки к объединению, как было это на Стокгольмском съезде. Над Россией вздымалась новая революционная волна, и теперь следовало сконцентрировать силы партии на том, чтобы возглавить массы, вновь поднимавшиеся на борьбу.
Летом 1911 года Владимир Ильич Ленин предложил устроить совещание большевиков — членов Центрального Комитета РСДРП, живущих за границей. Местом встречи избрали Париж. Главное, что предполагали обсудить члены ЦК, — это вопрос о подготовке Всероссийской партийной конференции. Приглашение на совещание в Париже Ленин предложил разослать за двумя подписями — своей и Дзержинского как представителя польской социал-демократии. Так и сделали.