Повезло с погодой
Погода будто бы специально утихомирилась, даже легкого дуновения не присутствовало, а снег всецело поддался гравитации. В каком‑то неясном смысле этот покой казался Нилу зудом в затылке из‑за слишком уж стерильного окружения, без отвлекающих от тяжелой темы грядущего разговора факторов. Благодаря шлему, чья металлическая защита покрывала лишь затылок, можно было разглядеть все вокруг, особенно если отключить вывод показателей на бронестекле. Хотя, что уж мечтать, если бы не включенные фонари на скафандрах и приборах ночного видения в шлемах, то звездное небо даровало бы идеальную красоту мира.
Холд шел первым, Нил – чуть позади, между ними был страховочный трос, основной же прикрепили к установленной лебедке у стены, справа от входа. Саму ее, эту лебедку с дополнительными тросами и разным инструментом, заблаговременно поставила наша группа, предусматривая выходы на планету. Благо идти было недалеко: надо было лишь добраться до правой стороны базы, если смотреть на нее от звездолета, там с торца должна быть лестница. Привезенные новые костюмы были утеплены и прошиты крепче некуда, а с современным термобельем комфорт был обеспечен даже для самого взыскательного характера.
– Повезло с погодой. Когда спутники настроим, то получим все сводки.
Да, это было неуместно, Нил все еще подбирал слова, ища правильный подход, ну а Холд держался так же непробиваемо, как и всегда. Они подошли к краю базы, завернули за угол и, пройдя ближе к скале, увидели утопленную вглубь лестницу прямо на крышу. Холд дернул одну ступеньку, другу, третью – вроде бы, на первый взгляд, все цело.
– Похоже, Лилит была права, делали и правда на века, – уже более сконцентрированно сказала Нил, подойдя ближе. – Я пойду первым, проверю состояние.
Но Холд лишь как‑то странно на него посмотрел и, сразу же уцепившись за лестницу, начал восхождение. Ворча про себя из‑за характера Холда, Нил последовал за ним, ощущая, как наполняется недовольство, вот‑вот должное дать ему правильный толчок для реализации затеи. Сам же подъем прошел совсем уж без неурядиц, даже слишком спокойно и легко, думалось Нилу, когда тот залез на крышу. Как‑то по‑особенному ощущался открывшийся простор с крыши «Фелисетта», пусть лишь чернота вокруг, но легкость и свобода в странных смыслах так и кричали со всех сторон. Холд в это время уже осматривал заснеженную солнечную панель почти во всю ширину центрального строения.
– Я хочу извиниться. – Нил знал, что такая формулировка привлечет внимание, пусть на самом деле извиняться ему было и не за что. – Ты правильно услышал. Да, я хочу извиниться перед тобой.
Не подавая вида, Холд отчетливо слышал сына, интенсивно копаясь в небольшом контактном блоке, где были предохранители и можно провести прямую диагностику плат. Нил же стоял прямо, спиной к нему, и поглядывал то вдаль, туда, за звездолет, то на Холда, стоявшего на одном колене за диагностикой.
– Я вел себя не совсем… Это было непрофессионально, признаю. Ты бы знал, как я удивился, когда увидел твое имя в приказе. Даже не поверил – думал, может, однофамилец там, хрен его знает, почему нет. Ты объявился, блин, без звонка! Хоть бы написал, что тебе нужны мы, – могли бы в таком раскладе пресечь элемент неоднозначности.
Нил говорил с трудом, но уверенность потихоньку возрастала с каждым словом. Для него это было так, словно он взбирался в гору, чтобы скинуть царя зверей с трона. Да, такое у него было сравнение, что не сильно удивительно, зная весь контекст крайне неоднозначных и авторитарных отношений.
– На самом деле меня это удивило – твоя скромность, если можно так выразиться. Я был уверен на все проценты, что когда ты захочешь вновь вернуться в мою жизнь, то выбьешь дверь ногой и заявишь о себе, словно долбаный завоеватель. Отчасти это даже радовало: твой приход был бы сразу в лоб, без игр и хитрости. Хах, тут я удивился, ничего не скажешь. Я бы спросил, чего ты ожидал на самом деле от всего этого, но… знаю, бессмысленно – тебя, Холд, всегда хрен поймешь. Это я усвоил с годами. Ты даже не представляешь, как долго я пытался честно тебя понять. Все твои решения и действия… искал оправдания, представлял иной контекст. Да я даже думал в момент, что это в маме было дело…