— Сержант! — заорал я изо всех сил, хотя тот и стоял всего в паре метров от меня. — Передай графу, что это была его самая большая ошибка в жизни! Пусть теперь ходит и оглядывается! Рано или поздно я его навещу!
Нет, это не было криком уязвленного человека. Как ни странно, на его милость я совершенно не злился. Он сделал то, что должен был сделать. Я, на его месте, поступил бы точно так же. И, если его и убью, то не за это нападение. А вот навести шороху, заставить лишний раз беспокоиться, искать предателей, да и просто суетиться — самое оно. Пусть понервничает, глядишь, и до странной суеты в Фарсе ему особого дела не будет.
Выкрикнув свое предупреждение, я вновь активировал заклинание исцеления и, стараясь держаться максимально близко к стенам хозяйственных построек, во всю прыть побежал в сторону замаскированного убежища. Понятное дело, что меня пытались догнать, но куда там. Моя прыть и маскировка сделали свое дело и уже через несколько секунд преследователи меня потеряли.
Ворвавшись в бункер, я, не останавливаясь, пробежал его насквозь и, провожаемый удивленными взглядами Ромчика с Лисичкой, выбрался наружу сквозь вторую дверь, и… Оказался на скальном карнизе. Впереди, метрах в четырех, обрыв, справа и слева все тот же карниз, сзади — крепостная стена. Отлично, значит можно без особых проблем улизнуть.
Глава 24
Без проблем улизнуть не получилось. Там, где карниз вплотную подбирался к крепостной стене было настолько мало места, что я некоторое время даже сомневался: стоит ли вообще пытаться свалить. Не проще ли переждать переполох прямо тут, на скале? Тем более, что в нашем распоряжении имелось такое чудесное и безопасное убежище. А потом вспомнил о наших бедных лошадках, об укоризне во взгляде, с которой они меня провожали. Нам-то с Ирвоной легко, а вот как им быть? Почти двое суток взаперти. С этими подгузниками стремными.
Да и рабыня эта, опять же. Вряд ли ей пойдет на пользу сидение связанной все те же несколько суток. Хотя, о чем это я? С рабыней все намного хуже теперь. Назад я ее не верну, это уже точно. И что, спрашивается делать? Бросить где-нибудь в городе одну? Так гуманнее будет сразу убить. Чтобы хотя бы не мучилась. А убивать ее я совершенно не хочу. Вот еще причина, чтобы не затягивать наше пребывание в Фельске.
К тому же, кто вообще сказал, что граф успокоится завтра или послезавтра? С него станется перевести город на осадное положение. Тем более, что есть веский повод — заговор. Вот и получается, что нужно драпать отсюда как можно быстрее и дальше.
Уверен, что без помощи богов не обошлось. Иначе, как вообще объяснить тот факт, что я сумел спуститься с карниза на ведущую к замковым воротам тропинку без особых потерь (ушибленный локоть и содранные ногти на руках не считаются)? Да уж, мне бы не помешало какое-нибудь заклинание на подобный случай. Очередная заметка на будущее — сделать упор на утилитарную и бытовую магию, вместо боевой. С другой же стороны, и боевое направление тоже нельзя ослаблять. Особенно, в свете предстоящих событий.
За всеми этими размышлениями я и не заметил, как добрался до городской стены. И вот тут пришлось потерять немного времени. Район был незнакомым, и быстро найти безопасную подворотню мне удалось далеко не сразу.
Пришлось поторопиться, так как совсем рядом располагалась таверна, и судя по характерному запаху, ее завсегдатаи частенько захаживали в эту самую подворотню.
И лишь оказавшись по ту сторону стены я понял, что не давало мне покоя с того самого момента, как я покинул Фельскую крепость. Оба раза, когда я пользовался убежищем для прохода сквозь стены, я не встретил внутри Ирвоны. Более того, я ее даже не слышал. Само по себе это ничего не значило, ведь я не заходил ни в купальню, ни в комнаты. Только вот появилось внутри меня некое чувство… Нет, скорее предчувствие. Которое настойчиво советовало мне вернуться в убежище.
И, я так бы и сделал, если бы не опасность обнаружения входа в него со стороны подворотни. Пришлось в срочном порядке бежать в небольшой овражек неподалеку, дабы дверь не было видно со стороны городских ворот.
Расстояние до него было не то, чтобы очень большим, но минут пять на дорогу мне все же пришлось затратить. И, с каждой новой минутой странное чувство все нарастало. Из простого волнения оно превратилось сначала в беспокойство, потом в тревогу, а затем, уже в овраге, оно стало практически паническим.